Она снова открыла глаза.
– Пила! Друзилла! Уберите посуду! Целиус, беги к цирку Фламиниуса и позови Лентулуса. Я жду его завтра утром после того, как сенатор покинет дом.
Целиус, раб, поклонился и исчез.
Что замышляла Ромелия? Ее слова глубоко обеспокоили Пилу.
На следующий день явился с визитом Лентулус. Валериус уже ушел из дома – на форуме ему предстояло принять приветствия рисского народа.
Ромелия не церемонилась. Она велела позвать Лентулуса в перистиль.
Пила спряталась позади одной из колонн на проходе. Еще никогда она умышленно не подслушивала, однако на этот раз внутренний голос словно предупредил ее. Что общего могло быть у Ромелии с таким мясником, как Лентулус? Имело ли это отношение к тому, о чем вчера так охотно рассказывала Флавия? В таком случае речь пойдет о Клаудиусе.
Пиле казалось немыслимым, что Ромелия могла думать о любовном приключении с Клаудиусом. Если мужчины-римляне были свободны в своих сексуальных связях, то это ни в коем случае не относилось к замужним женщинам, особенно если они принадлежали к высшим слоям общества. Значит, в голове у Ромелии могла быть только подлость, и эту подлость она хотела подстроить Клаудиусу.
Пила судорожно размышляла, не вызнала ли Ромелия о тонких нитях, возникших между Пилой и Клаудиусом. Никто их вместе не видел, никому Пила не сказала ни словечка. То, что Клаудиус мог кому-то разболтать о случайной встрече с рабыней, было еще более невероятным. Или же Ромелия все-таки заподозрила что-то после случая на арене, но для этого ей нужно было понять мышление германцев, а это был не тот случай. Что же она замышляла?
К сожалению, Ромелия вышла в сад вместе с Лентулусом и отвела его к дальнему фонтану так, что Пила не могла услышать ни слова из того, о чем они говорили, вернее сказать, говорила Ромелия, пока Лентулус молча слушал. Несколько раз он покачал головой, однако потом кивнул. Ромелия вытащила из-под своей столы мешочек, полный монет. Он был толстым и, похоже, тяжелым, в нем, видимо, было много сестерциев. Лентулус взял мешочек, несколько раз кивнул и распростился с Ромелией многозначительным поклоном. Она не ответила на его прощальный поклон, а только молча презрительно смотрела на неотесанного верзилу.
Пиле все это показалось странным. Было ли это пожертвованием для фехтовальной школы в Капуе? Могло ли это быть наградой за особенно взволновавший всех последний поединок? Или же она подкупала подручного для совершения преступления? Пила знала, что Ромелия не жалеет денег, когда речь идет об удовлетворении ее личных прихотей, даже самых дорогостоящих. Но в отношении других она была до крайности скупа.
