Но, говорит, своего великого спасителя почему-то "ненавидит огромное количество людей". Об этом же пишет в "КП" и некая Анна Каледина: "Он тащил на себе ненависть людей". Боже мой, да за что? Ведь выволок, спас, накормил, в баню сводил! А очень просто, говорит: "Современники не любят реформаторов. По определению". По какому определению? Когда говорят, допустим, что окружность по определению не может иметь углов, это понятно. А тут о чем? Такое умствование весьма характерно для людей гайдаровского круга — твердить слова, не понимая их смысла. Например, антисоветчик Владимир Лукин, неутомимый и бесстрашный правозащитник, услышал однажды фразу, которую не понял, переврал и начал её всюду совать: "Это хуже, чем преступление — это ошибка!" Конечно, если по чьей-то ошибке погиб человек, а кто-то украл в магазине булку, то тут ошибка "хуже", чем преступление. Но ведь гораздо чаще бывает совсем наоборот. Лукин с трудом усёк это и, кажется, больше не повторяет свою глупость.
"Человек консервативен по своей сути, — продолжает философствовать мадам Каледина. — Поэтому реформы воспринимаются в штыки". Неужели так уж консервативен человек, мадам? А что заставило, допустим, русского мужичка, подпоясанного топором, освоить необъятную Сибирь? Но мадам продолжает своё: "Многие реформаторы плохо кончили — Александр Второй, Столыпин... Можно поставить в один ряд с ними Гайдара? Конечно". Не согласен. С царём Александром, реформа которого оставила крестьян без земли, и со Столыпиным-вешателем Гайдар стоит не рядом, а далеко впереди них.
Но ведь есть реформаторы другого рода. Большевики в исторически ничтожный срок преобразовали лапотную Россию в мировую сверхдержаву. И народ не встретил эти реформы в штыки, не стрелял, не бросал бомбы в реформаторов, а своими руками, с ликованием осуществлял эти реформы. Так и договоримся: Гайдар встал между Александром Вторым и Столыпиным. Тем более, что мадам, излив свои восторги, заключила: "Увы, не сразу мы поняли, что изобилие в магазинах имеет и другую сторону — гиперинфляцию, падение уровня жизни". Да, мадам! И ещё какое!
Владислав Шурыгин БОЛЬШАЯ РЕФОРМА ИЛИ БОЛЬШАЯ ЛОЖЬ?
О ПРОВОДИМОЙ СЕГОДНЯ военной реформе, которую по фамилии министра обороны, начавшего её, окрестили "сердюковской", написано уже столько, что, кажется, сказать ещё что-то новое просто нереально. Общество полярно разделилось на сторонников и противников этой реформы. Если позиция критиков обозначена довольно чётко, то голоса сторонников реформы сегодня почти не слышны. А услышать их надо.
