И все же почти все друзья Рози пришли бы в ужас от одной мысли, что она едет в одном купе с Александром Кингстоном, увлеченно обсуждает с ним такой вульгарный предмет, как еда, и вообще направляется в мофуссил, чтобы работать няней у его детей. Британцы не приветствуют многообразие – они относятся к нему с величайшим подозрением, а порой и презрением.
Эмма от всего сердца радовалась, что покинула Калькутту. Рано или поздно она, несмотря на все свои старания, обязательно совершила бы или сказала что-нибудь непростительное, поставив тем самым Рози в затруднительное положение. Ирония теперешнего ее положения заключалась в том, что ей предстояло обучать детей Александра Кингстона правилам хорошего тона, которые она сама так любила нарушать. Внезапно ей захотелось убедить его, что она вовсе не принадлежит к типичным представительницам английского общества в Калькутте. Она была готова, более того, желала всей душой окунуться в подлинную глубинную жизнь этой дивной страны. Но как сказать об этом ему?
– Прошу вас, передайте Сакараму, что он может свободно предлагать мне ту же самую еду, которой он обычно потчует вас, – заключила она. – Я гораздо больше других англичанок настроена пробовать незнакомые блюда и с радостью отведаю всех описанных вами индийских деликатесов.
Брови Кингстона приподнялись, в синих глазах появился интерес.
– Обязательно передам. Но вас может удивить наше меню.
– Раз это можете есть вы, значит, могу и я.
– Я напомню вам эти ваши слова, когда того потребует ситуация.
Эмма почувствовала, что он имеет в виду не только еду. Она почувствовала внезапное замешательство и поспешила задать новые вопросы насчет приготовления и заправки блюд.
День незаметно подошел к концу. Готовясь ко сну, она мечтала, чтобы скорее наступило утро, когда у поезда по расписанию была длительная стоянка. Кингстон обещал ей прогулку и осмотр достопримечательностей. Эмме не терпелось размяться и получше рассмотреть места, по которым они проезжают.
На следующий день они подъехали к большому селению городского типа. Эмма готовилась к встрече с удручающей первобытностью и была приятно удивлена зрелищем разнообразных пагод, храмов, мечетей и даже старого дворца, сохранившегося со времен сказочно богатых махараджей. Уже из окна поезда можно было уловить следы французского, португальского и прочих чужеземных влияний, оставленные всеми теми, кто в разное время пытался покорить Индию. Она увидела также толпы индийцев, зловонное торжище и нищих, гурьбой набросившихся на нее, стоило ей ступить на перрон.
