Позже, на Северном флоте, Зонин единственный из пишущих ходил с катерниками-торпедоносцами на разгром вражеских конвоев. Он участвовал в знаменитом бою в Варангер-фьорде и вновь остался жив. Там, в северные волны, в 62-м году опустили, по завещанию Александра Зонина, урну с его прахом.
Не знаю, на что рассчитывал комиссар лодки "Л-3", вовлекая Зонина в заговорщики. Наверное, комиссарскую проницательность ввели в заблуждение интеллигентность Зонина, звание "писатель" и нехороший ореол недавнего зека.
Комиссар нашел на лодке укромный уголок и посвятил Зонина в заговор.
Зонин доложил обо всем Грищенко. Не знаю, почему Грищенко тотчас не скормил заговорщиков рыбам. Вероятно, расстрелять половину своего командного состава с комиссаром во главе — такого не поняли бы ни в Кронштадте, ни в Кремле.
Грищенко арестовал заговорщиков и запер их в каюте под охраной часового.
На ближайшем партийном собрании Александра Зонина, вторично в его жизни, приняли в ряды партии. Наш, Советский человек был способен на невозможное. Тем более, когда комиссар показал себя сукой и заклятым пособником Гитлера.
Механизмы кое-как починили. Штурманские электрики заставили гирокомпас отличать юг от севера. Грищенко определял своё место по звёздам, по островам и по отмелям. Он ночами буквально на брюхе переползал через отмели, зная, что уж здесь-то его фрицы не ждут. И невероятнейшим чудом в конце сентября дотянул до Лавенсари.
Тут чудовищное нервное напряжение немного спало. Хлопнули по кружке спирта, за возвращение из мертвых. И Грищенко, подобрев, разрешил выпустить арестованных: пусть пройдутся по травке, куда они теперь денутся? Заговорщики гуськом побежали в "смерш" и там настрочили три доноса, что Грищенко хотел сдать лодку в Швецию, а они, верные бойцы партии, этому помешали.
И началось пренеприятнейшее и длительное разбирательство. Все шло по формуле "то ли он шинель украл, то ли у него шинель украли". Грищенко доверия не оказали. С лодки Грищенко сняли. Зонина, на всякий случай, убрали с Балт-флота на Север. Говорят, та кружка спирта на Лавенсари была в жизни Грищенко последней. Грищенко не то чтобы бросил пить, Грищенко видеть не мог спиртное.
Единственное, что из всей этой истории рассказал мне Грищенко: как в Ленинграде вызвал его в свою каюту командир бригады подводных лодок. Показал документ. "Видишь? Представление тебя — на Героя. Смотри хорошенько. Больше не увидишь". Разорвал надвое, на четыре части, и бросил в проволочную корзину для мусора.
