Предмет политики (чему и товарищ Сталин учил) есть власть, захват власти и удержание власти. Горшков был политик. Он бился при Старой Площади. Когда крейсер выходил на боевое (!) дежурство в океан с неработающим стартовым комплексом (могу назвать имя корабля и дату выхода), очевидно было, что Горшков морочит голову не "вероятному противнику", а родному Политбюро. При Горшкове утвердились преемники Трибуца, которые не служили (Родине, флоту...), а боролись за место. Если наш адмирал, воротясь домой, говорил жене: "они жаждут моей крови", — жене в голову не приходило подумать плохое про Пентагон или НАТО. Жена знала, что злейшие враги её мужа — другие адмиралы.
При Горшкове возникло позорное племя "папанинцев" — так прозвали на флоте сыночков верхушки. "Папанинцы" делались адмиралами и попадали в энциклопедии — "вне зависимости от заслуг и личного вклада".
Чтоб укрепить своё кресло. Горшков убедил Старую Площадь выстроить подводный ядерный флот, какого (по численности) не было нигде в мире. Адмиралы возомнили себя вершителями судеб человечества. Историки будущие подсчитают, сколько миллиардов долларов ежегодно выдаивало из державы это чудовище.
Контр-адмирал Р. Л. Зубков в статье "Флот, который мы потеряли" ("Независимая газета", 1996, 13 января), видимо, высказывает не только своё мнение, когда пишет, что для СССР такой флот был не по силам. Что до качества тех подводных лодок — о нём вам расскажут офицеры, которые тонули, горели, облучались (а погибшие уже ничего не расскажут).
Покуда у нас нет истории флота, её заменяет живопись.
Художник Игорь Пшеничный в 95-м году завершил групповой портрет деятелей Российского Флота, более двухсот персон, от петровских времен и до наших. Издатели "Морского биографического словаря" украсили переплет книги фрагментом этой живописи. Если сравнить толпу исторических лиц на полотне с береговым массивом, то меж Кузнецовым и Горшковым пролегает бухта, фиорд. Кузнецов и Горшков соседствуют, но разделены пространством. Кузнецов принадлежит к той части истории, где Ушаков и Нахимов. А Горшков — уже из другого времени.
Кузнецов — самое светлое, яркое пятно в полотне. Весь в белом, да еще в солнечном луче: высокий, статный, красивый (ещё не разбалованный, в золотых погонах и в золотых нашивках Адмирала Флота Советского Союза)...
Горшков — самое черное, грязное пятно. В черном, в черных погонах Адмирала Флота, и даже золото его нашивок черное. Низкорослый, с вислым брюшком, ножки враскорячку, претензия на горделивость, ручонка по-наполеоновски за бортом сюртука, другая что-то указует вниз... а взгляд подозрительный, неверный и никак не отвечает "важной" позе.
