Главбух “Ленэмальера” Коноплев не отнял руки от рыжеватых волос дочери. Продолжая поглаживать ее голову, он через нее смотрел на дверь столовой.
– Ф-ф-фу! - вздохнул он наконец. - Что ты скажешь? Действительно: “…зит неминуемая гибель!…” Так, значит, ты понимаешь, чему мать поверила? А я - клянусь тебе - нет! Тогда уж лучше сначала ты мне расскажи: что же вы узнали? Ведь я даже не успел тогда прочитать дневника этого… Как вы могли поверить, что я… Расскажи мне, а потом уж я тебе… Да, да… Все, чего тебе захочется…
ГЛАВА V УЛИЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
“Среди уличных происшествий первое место занимают НАЕЗДЫ…”
Памятка ОРУД
Бедуин ЗАВЫЛ НАЕЗДЫ Для цветных шатров…
М. Ю. Лермонтов
Разговор между Бедуином и его дочерью затянулся в тот вечер надолго. Когда он закончился, А. А. Коноплев запросил у Светочки пощады: он больше не мог.
Нет, ничего подобного - уход (“исход!”) Марии Венедиктовны не беспокоил его, разве что огорчал. Он знал жену: не первый раз, не последний! Смешно: обоим скоро по пятьдесят, оба Друг друга любят… Да, может быть, это и не то, что, скажем, Светке представляется любовью, но нечто более сильное, чем такая вот “любовь”… Маруся не то что не уйдет от него, окажись он хоть капитаном Немо; она и его от себя не отпустит…
Нет, просто он должен был как-то одуматься, что-то “сделать с собой”, приспособиться к совершенно новому самопониманию…
Вдруг оказалось, что разговор c дочерью переворачивает в его жизни, пожалуй, куда больше, чем все эти дневники и яблоки с древа познания… Дело в том, что вычитанное из дневника было и оставалось чем-то лежащим в темной области возможного. То же, что рассказала ему Светочка, было не только достоверным, но просто несомненным. Было сцеплением фактов. И не его, Бедуина, в этом вина, но он-то - действительно! - “забыл наезд”, для своего “шатра № 8” в Красном переулке, бывшем Замятиной…
До сегодняшнего дня он твердо знал в своей биографии такую страницу: в декабре какого-то года с ним стряслась чрезвычайная “неприятность”. На Арсенальной набережной Выборгской стороны при повороте на нее с площади Ленина на пешехода Коноплева налетел шедший от Литейного моста и потерявший управление грузовик. Трехтонка. Коноплева швырнуло на мостовую, ему сломало ребро, повредило ногу и череп. Документы его - весь портфель со всем, что в нем содержалось, - потерялись во время этого происшествия.
Подобранный “скорой помощью” “неизвестный” несколько недель… нет, несколько месяцев (так, что ли, Светочка?…) пролежал в хирургическом отделении Военно-медицинской академии. Состояние его было крайне тяжелым (ты уверена в этом, Света?), травма весьма опасной. Почти все время пребывания в больнице он был без сознания, да и по возвращении домой приходил в нормальное состояние очень медленно, в течение долгих месяцев.
