– Стрелять ни во что нельзя, – кивнула госпожа Моосгабр, – ни в какую живую мишень стрелять нельзя. Я, мадам, знаю мать, у которой сын уже в третий раз из тюрьмы возвращается, да и с дочкой дела не лучше.
– Я забочусь о нем, как могу, – сказала госпожа Айхенкранц, – я всегда знаю, где он и что делает. О каждом его шаге знаю. Домой приходит, как только стемнеет. И чтобы где шляться – так ничего подобного. Он и свечки бы не украл.
– Охрана может его взять у вас, – сказала госпожа Моосгабр, – надо слушаться и нельзя уроки прогуливать. Я знаю одну мать, которая пела детям колыбельную, а посмотрели бы вы на нее сейчас. Дочка замуж выходила и пирожки, что мать на свадьбу ей напекла, выбросила в окно лошади.
– Может, черствые были, – сказала госпожа Айхенкранц.
– Что вы, – госпожа Моосгабр затрясла большой черной набитой сумкой, – совсем свежие. Она пекла их целый день и положила туда масла, ванили и изюму. И творогу.
– Мой мальчик не выбросил бы, – сказала госпожа Айхенкранц. – В крайнем случае дал бы лошади сахару. С какой стати Охране забирать его у меня? Он и лампады негасимой не взял бы…
– Лампады негасимой… – покачала головой госпожа Моосгабр, – знаете, что с ним случится? Спецшкола, исправительный дом, чернорабочий, поденщик, под конец, может, и тюрьма… Я, мадам, знаю мать, у которой дочь замуж выходила, так эта дочь еще до ужина выгнала мать из трактира и даже сухой корки ей не дала. А на столе были ветчина и салат. И вино с лимонадом. А мать на эту свадьбу надела свое единственное праздничное платье.
Они какое-то время шли молча, госпожа Моосгабр в старой длинной черной юбке, старом темном платке и кофте, с большой черной набитой сумкой, госпожа Айхенкранц – румяная, пухлощекая, в голубом чепце, из-под которого выглядывали черные локоны. Был прекрасный сентябрьский день, солнце сверкало в кронах деревьев и отражалось в надгробьях и цветах. Они шли по большой длинной дороге, окаймленной зелеными каштанами, но это была не главная дорога. Потом они подошли к перекрестку, за которым был участок больших красивых склепов.
– Сейчас свернем туда, – сказала госпожа Моосгабр и затрясла сумкой, – там у меня могила. Пока я буду исполнять свои обязанности, вы должны найти мальчика.
– Конечно, найду. – сказала госпожа Айхенкранц, – почему бы мне его не найти? Я о каждом его шаге знаю. Он здесь на кладбище.
Они подошли к большому мраморному склепу с фигурой ангела, с фонарем для негасимой лампады и плитой, обнесенной оградкой. В оградке – полным-полно зеленой травы.
