– Я еще доберусь до тебя, Далстон.
– Скорее это я доберусь до вас, миссис Дэнби. Тюремщица освободила Сьюзен от наручников и кандалов, и та последовала за ней по пыльному коридору, растирая затекшие запястья.
– Сразу видно, что она из Дарэма, с севера. Все они там такие! Думают, что лучше нас, потому что у них тюрьма покруче нашей! Завели порядочек! Вся тюряга на ногах по двадцать три часа в сутки! Даже у мелких карманников нервы не выдерживают, не говоря уже об отпетых уголовниках.
Офицер охраны отомкнула ключом еще одну дверь.
– Ела?
Сьюзен отрицательно покачала головой:
– Нет, только рано утром. Но капля пепси мне все же перепала.
Она тихо засмеялась, но тюремщица осталась серьезной, не поняв смысла шутки.
– Живи тихо и будь попроще, Далстон. Мы тут все знаем про тебя и про разборку, которую ты устроила. Нам стало известно, что птичка того заслуживала и что ты вроде бы поступила по справедливости. Но здесь это для тебя не козырь. У нас и без того забот хватает, чтобы еще с тобой нянчиться. Понятно? Хочешь вздуть кого-то – делай это по-тихому, в своей собственной камере. Чтобы никто не видел. А не у всех на глазах. Поняла меня? А?
Сьюзен кивнула. Она уже не улыбалась.
– Имей в виду, тут на работах попадаются лесбиянки, и не все они заключенные. Будь поосторожней. Что бы ты ни делала – обдумывай каждый свой шаг и будь благоразумна. Это единственный совет, который я хочу тебе дать. Мы уже кое-что знаем о тебе – думаю, ты об этом догадываешься. То, как ты замочила своего муженька, жизнь твою здесь не облегчит. Будет тебе трудно, увидишь. Так что последуй моему совету, милая, будь скромницей, не балуй, и всем от этого будет только лучше.
В молчании они дошли до бокового корпуса. По мере их приближения шум и гам, производимый сотнями женских глоток, становился все сильнее и сильнее, пока и вовсе не сделался оглушительным.
Но мало того что у Сьюзен в ушах стоял страшный гомон, – ей в нос ударили сразу все запахи женской тюрьмы. Воняло переваренной капустой – обеденным блюдом заключенных, к этому примешивались еще более резкие запахи – пота, дешевого мыла и дезодорантов. В здании надрывалось радио, и женщины изо всех сил старались его перекричать. Сьюзен понимала, что все их внимание приковано к ней, как к новенькой. Она выпрямилась и прижала кулек с вещами к груди. Состав заключенных был обычным для любой женской тюрьмы: проститутки с самыми невероятными прическами и цветом волос, в ярком, вызывающем гриме, мелкие воровки – похитительницы кредитных карточек, торговки наркотиками с тяжелым взглядом и одутловатыми лицами. Тюрьма другая, а физиономии те же.
