Досмотрев бокс, Асик подумал, что в школе за такое мордобитие вызвали бы милицию. И без всякой задней мысли поинтересовался у бабушки, которая лепила на завтра пельмени:
- Ты боксом когда-нибудь занималась?
- С твоим отцом, что ли? - начала уточнять она.
В субботу Асик уходил в школу, а папа с другими охотниками был уже в лесу. Вернулся он вечером, обветренный, возбужденный и радостный. Поставил в угол ружье, скинул громадный, тяжелый рюкзак, вернулся на лестницу и внес разлапистый куст, который занял полпередней. Присмотревшись, Асик понял, что это рога.
- Лось был красавец, - сообщил папа. - Я свалил его одним выстрелом.
- Красавца-то жалко, - заметил Асик.
- Так ведь зверь, - улыбнулся папа.
- Он на тебя напал? - понял Асик, почему папа был вынужден стрелять в красавца.
- Да нет, я сам на него напал.
- Тогда ты зверь, - насупился сын. Папа рассмеялся и показал на рюкзак:
- Мясо-то нужно.
- Колбасой бы обошлись, - все-таки не согласился Асик и пошел на кухню, потому что в передней запахло мясом, порохом и кровью.
Бабушка чистила рыбу. Асик молча посидел рядом и неохотно сообщил:
- Папа с охоты вернулся.
- Зайчишку хоть застрелил?
- Он любит стрелять лосей, - объяснил Асик.
- Он не лосей любит стрелять, - оживилась бабушка. - Он меня бы с удовольствием застрелил.
Асик посмотрел ей в лицо: не шутит? Но он еще не был психологом, поэтому ничего, кроме рыбьей чешуи, на ее щеках не увидел. Асик вздохнул и логично возразил:
- Он же в тебя не стреляет.
- А знаешь почему? - Бабушка бросила рыбу и подбоченилась.
- Патрон жалеет? - предположил Асик.
- Потому что ему не дают на отстрел меня лицензию!
В воскресенье второй класс ходил в ТЮЗ - смотрели про Волка и Красную Шапочку. Когда Волк стал подкрадываться к Красной Шапочке, учительница ребятам зашептала:
- Сейчас он ее съест. Не пугайтесв, не бледнейте и не вскрикивайте…
Волк зарычал, заворочал глазами, защелкал зубами и облизнулся перед прыжком…
- Боже, какой наивняк! - сказал Асик и расхохотался на весь зал.
Когда утром мне не хочется вставать, жена прибегает, по ее мнению, к магическим словам:
- Вставай, кофе уже сварен.
Я встаю, изображая плотоядную улыбку. И пью эту черную, горькую и чуть кисловатую жидкость, шумно отдуваясь, - это якобы вдыхаю аромат. Чашечки маленькие, кукольные, а зубы у меня металлические, поэтому пью осторожно, в одно касание, и не дай бог, клацнуть по старинному фарфору.
- Божественно, - сообщаю я жене и для подтверждения глажу себя по желудку, в котором сразу начинается изжога.
