Хэн Соло и все ловушки рая | страница 6



   — Эй! — возмущенно завопил Хэн; пусть повариха старалась как лучше, но не всегда рассчитывала силу.— Я только что причесался!

   Дьюланна выдала восторженный рокот, по какой-то причине ей всегда нравилось, когда Хэн строил из себя оскорбленную в лучших чувствах невинность.

   — Это кому здесь хорошо всклокоченным? Кто тебе сказал, что мне так лучше? Сколько раз повторять, что у людей «неряшливый» — не похвала?!

   Возмущение испарилось само собой, как не бывало, стоило Хэну взглянуть на повариху. Он же в последний раз видит ее пушистую любимую мордочку и ласковые синие глаза! Дьюланна была самым близким — и единственным! — другом. Расставаться с друзьями Хэн не умел.

   Не сдержавшись, юный кореллианин неистово обнял вуки, зарылся в теплую мягкую шерсть; головой Хэн едва доставал поварихе до груди, а ведь когда-то, было время, не дотягивался взъерошенной макушкой до пояса.

   — Я буду скучать,— приглушенно сказал Хэн с шелковистую шубу Дьюланны; глаза у него щипало.— Береги себя, пожалуйста...

   Вуки негромко ворчала, гладя пацана по спине.

   — Как трогательно,— произнес с порога холодный и слишком знакомый голос.

   Хэн и Дьюланна повернулись к человеку, который вошел на камбуз. Гаррис Шрайк небрежно привалился к комингсу, от улыбки на его красивом холеном лице кровь застыла бы даже у сарлакка. Хэн почувствовал, как дрожит Дьюланна — то ли от ярости, то ли от страха.

   За спиной капитана топтались его брат и Брафид. Хэн зло сжал кулаки. Будь капитан один, оставался еще шанс прорваться, но присутствие Ларрада и эломина сводило на нет любые попытки.

   Вспомнился бластер, по-прежнему засунутый за пояс. Был момент, когда Хэн подумал, что неплохо бы достать оружие, но быстро передумал. Гаррис Шрайк заслуженно пользовался славой человека, которому нет равных в скорости выхватывания бластера из кобуры. Тут пацану вообще ничего не светило, он добьется только того, что убьют и Дьюланну, и его самого. Шрайка тем временем раздувало от бешенства.

   Хэн облизал пересохшие губы.

   — Я могу объяснить...— начал он. Шрайк прищурился.

   — Что ты можешь мне объяснить, ты, жалкий трус и предатель? Кражу у семьи? Предательство тех, кто тебе доверял? Удар в спину ножом своего благодетеля, ты, сопливый воришка?

   — Но...

   — С меня довольно. До сих пор я был с тобой терпелив, потому что ты хороший пилот и выигрывал деньги, которые никогда мне не были лишними, но мое терпение лопнуло.