–Вечером. Ты не увидишь Айду, – скупо сказал он мне. - То, что было ночью там и ночью после – твой аванс, – и повернулся идти дальше.
Удивлённо, но терпеливо оглянулся, когда я ухватив его за рукав, остановил и спросил:
–Ты знаешь?
–Конечно, – ответил он. – Я же Рыбак. Шаман. Зона многому тебя еще научит, Маскаль.
Мне стало не по себе – откуда он знает, как меня назвала Айда? Может, они встречались и общались, пока я спал? Он ответил моим мыслям кратко:
–Зона раскрывает в людях способности. У тебя они есть от природы. Сегодня ты был Айдой. Она – моя внучка. Я был тем проводником, который нашёл её, отощавшую и измученную голодом и жуткой ломкой от наркотиков, которыми почти год травили её подонки – мародёры и бандиты, и из чьего логова её вытащили случайно попавшие на поляну и под шквальный обстрел немецкие разведчики – спецназовцы. На обратном пути их поджидали недобитки, в момент разгрома бункера ходившие на дело и устроившие поредевшему и израненному отряду засаду всего в четырех километрах от Периметра. В том коротком бою почти весь отряд полёг сразу, но оставшиеся в живых двое раненных бойцов вкололи себе наркотики и стимуляторы, и перебили четверых отморозков, сначала закидав их ручными гранатами а потом, доползя, дорезали ножами. Один из бойцов умер там же, на месте, второй был еще жив, когда мы нашли Айду, раздетую, в толстом слое грязи, ползущую и волокущую за ремень спасшего её в подземелье бойца. Его звали Отто, у него отнялись ноги и было сильное заражение крови – медики ничего не смогли сделать, он умер внутри Периметра на носилках, но успел рассказать об Айде.
Айду выходили врачи немецкого полевого госпиталя. Она приходила в себя быстро – молодость и тренированный организм спортсменки сделали своё дело, но душа ее была искалечена. Проверки показали, что она, уроженка Киева, студентка, после встречи с красавчиком-брюнетом, разъезжавшем по городу в роскошном джипе, пропала. Московская милиция сообщила, что похожая по описанию девушка была замечена оперативниками в нескольких ночных клубах и казино, но ей не придали значения – такого рода рослые и статные охотницы до лёгкого счастья с привычной систематичностью появлялись и исчезали в любом большом городе, влекомые запахом лёгких денег и красивой жизни, и, как правило, в родные края уже не возвращались, будучи проданными и выжатыми как лимон секс-рабынями – оседали в других краях, чтобы не позориться перед роднёй, и выходили замуж за первых встречных, чтобы обрести хоть какой-то дом.
