Михаил Пафнутьевич Палтус весело, совсем как-то по-детски рассмеялся.
— Да, вы меня правильно поняли, молодой человек. В банке «Верыча», которым я вас угостил была небольшая капелька моей крови. Небольшая, но вполне достаточная, чтобы заразить того, кто его пьёт, моим личным СПИДом. Видите, какая честь для вас: вы теперь инфицированы вирусом самого великого Михаила Пафнутьевича Палтуса! Ну что — разве это не счастье?… Разве это не стоит всех ваших долбанных денег?… Они надоедают буквально через полгода, уверяю вас…Ах, да, полгода вы, видимо, не протянете…
— Вы шутите? — со слабой надеждой спросил Зудов.
— Я?… Ничуть. Впрочем, не вы — первый, не вы — последний. Я специально изготовил целую партию таких банок и обычно угощаю ими особо ретивых журналюг, которые раскапывают-таки тайну, что я жив. Кое-кто из них уже сдох, остальные мучительно пытаются вылечиться. Но — повторю — это какой-то особый штамм СПИДа, лечить который ещё не научились, ни на какой стадии.
Зудов всё никак не мог придти в себя от столь мощного шока, в который его поверг безжалостный поступок Михаила Пафнутьевича. Банка «Папы-Веры» до сих пор как-то глупо находилась у него в руке; он с омерзением отбросил её от себя.
— Швыряйтесь-швыряйтесь! — радостно воскликнул Палтус. — Всё уже сделано. Даже если вы сблюёте только что выпитое, что некоторые и делали, и это ничего не даст. Не волнуйтесь: вирус уже в вас, он бродит в вашей крови, проникает в ваше сердце, печень мозг…
— Замолчите!!! — рявкнул Зудов. — Вы — убийца!
— Ах вот как, — всё так же радостно ответил ему Палтус. — Молодой человек, мне сто четырнадцать лет. Знаете такую частушку: "дедушка старый — ему всё равно."? Вы что, надеетесь, что это — неправда? Неужели вы думаете, что хоть что-то может меня остановить от мести всему миру — всем вам, которых я люто возненавидел с того самого момента, когда мне объявили, что у меня — СПИД, а мой приёмыш вытолкал меня в дом престарелых?… Нет уж; я в самом деле — старый, очень старый, и мне действительно абсолютно всё равно. А ещё откровеннее — насрать. Скорее бы все сдохли, вместе с моим приёмником — вот моя единственная радость, больше ничего мне не нужно на склоне лет!
"Он в самом деле — сумасшедший, — грустно подумал Зудов. — Но как же я так просто купился?… Но кто же мог знать…Кто же такое предвидит…Погоди-ка…"
— Но ведь вы же живы! — с воскликнул Зудов. — Вы…уже двадцать лет! Как же тогда…
— Я — другое дело, — жёстко произнёс Палтус. — Врачи сами ничего не понимают. По идее, я давно уже должен лежать на Ваганьковском кладбище, прямо рядом с Высоцким — я там предусмотрительно купил место, когда это ещё не было столь дорого, как сейчас…Говорят, что у меня какой-то уникальный организм…А вот про вас, — Палтус бегло оглядел тщедушную фигурку Зудова, — я бы такое не сказал. Впрочем, попробуйте — теперь у вас нет больше другого выхода.
