— Знаешь что, — говорит она хитро, по-старушечьи улыбаясь, — а чего бы нам теперь не пожениться? Мы люди одинокие… Но Медведев встает в позу, держа в руке кружку с чаем.
— Никогда! — говорят он, опираясь на стол. — Никогда!
Он торжествует, он переволновался и тут же падает навзничь. С ним происходит инсульт.
Животрепещущий Медведев, лелея свое юношество, втиснут в рамки своей извечной комнаты, которая жаждет веселий и любви; он любит свою однокурсницу и ее юбку на ней, он сидит, изможденный досугом, и хочет сдавать некий экзамен в институте и пить коктейл и; ему нужно прикоснуться к ночной тьме и вдыхать запах чужого тела; он готов отдать судьбы всего человечества за чужую жизнь, не дающуюся ему в руки. Снег летит на свет, и Ринго Старр поет эротическую песню о горечи постельной любви. Медведев набирает бимый номер.
— Я жду тебя, подожди немного, все изменится, и вся эта кутерьма пройдет, — говорит ему голос. — Все будет хорошо в конце концов, ведь мир образует очарование всем происходящим! Атрибуты нашей жизни схлынут, и только смешные моменты останутся зажатыми в наших руках, как талисманы, которые умирающий берет с собой в путь. Осталось совсем немного, и реальность не так проста и однолика, как кажется на первый взгляд. Мы проснемся в Калифорнии на песке и будем смеяться над нашим сном! Ведь Бог есть любовь!
Медведев закуривает четвертую сигарету.
Однажды Медведев лежит в постели вместе со Сладкой Энн, обнимает ее плечо и наслаждается.
— Странно, но это все пройдет когда-нибудь, — говорит он.
— Да, — говорит она.
— Из всех разных теорий есть такая теория, что мир развивается, гибнет, зарождается снова и развивается в силу причинно-следственной связи, точно так же, как и раньше. Если это так, то я знаю, что что бы ни было потом, в конце концов, я буду точно так же лежать здесь и обнимать твое плечо.
— Может быть, так и будет.
— А, может быть, я буду тигром, а ты комаром.
— Может быть.
— Но в любом случае мы сейчас здесь, и сейчас мы — это мы!
Калифорния. Песок. Тугие паруса. Они просыпаются в объятиях. Медведев встает, едва не падая обратно, заправляет хайр за пояс и потягивается. Он видит перед собой огромное хипповское лежбище. Кто-то вовсю трахается в середине. Он идет вперед, перес тупая через размалеванные тела балдеющих людей.
— Эй, Снусмумрик, — кричит он какому-то старцу. — у тебя нет еще кислоты?
— Немного, Айвен, — говорит старик.
Медведев идет к нему, тут его кто-то хватает за ногу, и он падает и кучу полуодетых негритянок.
