Этот шрам в центре груди хорошо было видно — дырка. Затянутая розовой кожицей, еще не очень толстой, полупрозрачной. Не слишком приятное зрелище.
— А нога-то, а нога! — всплеснула она руками и провела пальцем в паху по левой ноге. — Вот она-то у тебя на одних жилах точно болталась, и крутить ее можно было во все стороны. Обида-Мученик с Колченогом привязали ее к палке, но крови оттуда тоже много вылилось… Когда тебя освободили от старой одежды, странной какой-то, такая у нас в лесу не растет, никто не умеет такую выращивать, да и непонятно, зачем такая нужна, этот твой «мужской корень» был совсем махухонький, я даже удивилась, что такие махухонькие бывают, у наших-то мужиков, когда видеть приходится, они ого-го какущие — аж страшно иногда становится… А у тебя — махусенький, непонятно, как таким детей делать, и весь в запекшейся крови. Это сейчас-то посмотри, — потрепала она пальцами мой «корень жизни», — подрос как, окреп… Не такой, конечно, пока, как у наших, но мне такой страшный, как у них, и не надо. Страшно же!.. Мне такой мальчик-с-пальчик очень даже нравится. Сил наберешься, и мы, когда захотим, детишек им сделаем. У нас в деревне так принято было — когда хотели, тогда и рожали, а тут все долдонят: надо, надо!.. А кому надо, зачем надо, никто не знает. Старец ворчит: «Нельзя без детей, думаешь, тебя просто так в деревню приняли, нетушки, женщин у нас мало стало, мертвяки потаскали, теперь ты рожать будешь, когда мужа тебе найдем. Наши-то мужики: какие старые уже, им детей не успеть вырастить, а другие при женах. Жены-то тебе ноги быстро повыдергают, если на их мужей зариться будешь. Так что ты не зарься. А мужа себе ищи». А я и не зарюсь, больно мне они нужны, страшные и корявые какие-то. Ты хоть и поломанный весь, а совсем не корявый. Я тебя выбрала.
Меня эти ее матримониальные (словечко явно не местное…) планы неожиданно засмущали, и это ее хозяйское обращение с моими мужскими достоинствами (или недостатками) не то чтобы неприятно было, очень даже приятно, но приятность показалась мне стыдной. Очень странно… Я протянул ладонь и прикрыл «корень жизни».
— Странный ты, Молчун, — удивленно посмотрела на меня Нава. — Неправильный какой-то, но ты мне нравишься такой. Правильно я тебя в мужья выбрала. Теперь только окончательно поставить тебя на ноги!.. И…
— Прикрой меня, — попросил я. — Устал я, спать хочу.
И я правда моментально отключился, почувствовав легкое прикосновение простыни.
