Если уж не помогло расстояние, то надо добиваться новой встречи, чтобы рассеять наваждение. Конечно, на месте окажется, что она вовсе не так красива, как представляется ему в горячечных видениях; конечно, у нее есть масса недостатков, не замеченных им прежде… Не говоря уже о том, что она предавала свою родину. Но все это, увы, мало утешало Джайреда и совсем не гасило огонь желания, охвативший его.
Отбросив на мгновение все ненужные рассуждения, капитан решительно постучал в дверь. Ему открыл старый лакей, и Джайред увидел полутемный холл с несколькими зажженными свечами и зашторенными окнами. Капитана провели в большую приемную, украшенную гравюрами с трогательными пасторальными сценами. Приемная оказалась настолько огромной, что Джайред, всегда привыкший считать свой холл в Ройял-Оук самым большим на свете, восхищенно присвистнул.
– Ах, капитан, наконец-то вы прибыли!
Этот знакомый голос оторвал Блэкстоуна от рассматривания одной из гравюр. Перед ним стоял доктор, как всегда ссутулившись и опираясь на тяжелую прогулочную трость.
– Я сейчас иду на вечер к мадам д'Абвиль. Не хотите ли присоединиться?
Джайред не знал, что и ответить, потому что приехал в Пасси отнюдь не за этим.
– Я… Я не одет для подобного визита, ибо выехал из Морлэ сразу же, как прочел ваше письмо.
– Глупости, капитан, – Франклин скользнул глазами по запыленной одежде Блэкстоуна и по высоким ботфортам для верховой езды. – Вы выглядите прекрасно! К тому же, местные дамы привыкли к тому, что мы, американцы, одеваемся весьма и весьма просто. Даже скажу вам по секрету, любят в нас это. – При этом он заговорщицки подвигнул.
Посмотрев на доктора, капитан отметил, что его одежда действительно самая пуританская как по цвету, так и по покрою. Вздохнув, он согласился, и дело было решено.
– Мадам де Шомон любезно предоставила в мое распоряжение карету, так что нам даже не придется идти пешком. Это хотя и недалеко, всего каких-нибудь три мили, но сегодня ночью мой ревматизм дал о себе знать…
Капитан помог Франклину влезть в карету и сел сам, после чего карета тут же тронулась.
– Проклятая штука, этот возраст, – начал доктор, – дух хочет еще так много, а тело уже сдается.
– Но вы выглядите так бодро!
– Но не так, как мне самому хотелось бы! – И Франклин быстро перевел разговор на другие, совершенно невинные темы: о бычках мсье де Шомона, о плохой, не по сезону, погоде и об увлечениях своей приятельницы мадам де Бомарше.
