Я сам однажды слышал, что главное во время пожара — печку ломать, она в избе чуть ли не главный свидетель пожара, и она же, по оценке страховщиков, самая большая ценность. Впрочем, в этих диких местах, может быть, по-другому. Здесь, я заметил, даже икон в доме нет. Не люди, а нехристи да кулаки — вот кто они такие. Тогда и получайте, пусть все сгорит! Все!
Но женщины оказались суеверными. У них в углу, прямо на фанерке, неумелой рукой Богоматерь с младенцем нарисована. Они на нее крестятся и молитву бормочут. Еще они боятся, что здешние сразу подумают на них. А если и не подумают, в милицию все равно затягают на допросы, а то и посадят на всякий случай, они ведь безпачпортные.
Однажды, они говорят, сами видели, загорелась тут изба, и озверевшие мужики забили кольями какого-то ссыльного, кого подозревали в поджоге. В лесу догнали. Лес им тут как дом родной. И вас догонют…
Мы решили: Заглотыша не трогаем, пусть живет. А вот насчет тех людоедов, из штабного вагона, что нас распродают, тут и раздумывать нечего. Их непременно надо подпалить, заперши дверь, если, конечно, удастся до них добраться. Только ждут ли они? Не удрали ли вместе с нашим вагончиком куда-то подальше по железке?
Скоро выяснилось: не удрали. На третью ночь объявился Костик и все рассказал. Уж как он нас нашел, не представляю. Может, поселковые из Полуночного помогли. По-птичьи, ночью, просвистел, как тогда на концерте, и я сразу догадался: прилетел наш письмоносец! Тьи-тьи, фью, фью… щелк, щелк, щелк… Соловей новоявленный. Как он из вагончика-то улизнул, да ночью, по лесу-то, где кругом зверье?! Может и впрямь, как птичка, по воздуху?
Шабан спал, а я, прильнув к тяжелой банной двери, пахнущей сырой гнилью, спросил негромко: «Костик? Ты?» А он опять свое: «Тьи-тьи, щелк, щелк!». А потом под самым ухом пискнул: «А кто еще? Лети с приветом, вернись с ответом!».
— Как нашел-то?
— Подумаешь, — сказал он. — Я везучий!
— Ну не тяни, говори, — попросил я. — Эшелон на месте?
— А куда он денется? Стоит. И лошади довольны. Штабные от безделья упились, их поселковые чуть не измудохали по пьянке: они к чужим бабам полезли… Обошлось, — протянул он с сожалением. — У штабистов еще и оружие… Пальнули вверх, те и побежали!
— Так что ты мне сказки плетешь? — разозлился я. — Зоя, Зоя как?
— Она тебе ответ прислала, — сказал Костик прямо в щель двери.
— Ответ? — удивился я. — Разве я писал?
— Писал, — подтвердил странно Костик. — То есть я писал… Но за тебя.
