На двух шестах стояли рабочие в сапогах — отвязывали тент.
— Садитесь, — сказал Виктор. — Я сам всё возьму.
— Давай вместе! Или ты садись, а я сама.
— Давай вместе.
Они выставили на поднос много разной еды. Виктор брал всё подряд: кабачковую икру, шпроты, сметану, вафли, колбасу, баранину с картошкой.
— Куда столько! — останавливала его Лена. — Хватит!
— Выпить у вас что-нибудь есть? — спросил он рыжую девушку. — Ты выпьешь что-нибудь? — Он повернулся к Лене.
— Как ты, — сказала Лена. — Как хочешь.
Разгрузили на стол поднос. Лена всё быстро и ловко расставила.
— А вилки забыли! — Она побежала за вилками и принесла еще бумажные салфетки в стаканчике.
— Ну, сели! — сказала она. — Наливай!
— "А за окном то дождь, то снег, и спать пора, и никак не уснуть!" — девочка подпевала пластинке.
— Смотри, — удивился Виктор.
— "...Не с тобой, а с Наташкой в кино!.." — продолжала девочка уверенно.
— А эту знаешь? Ну, как это? — Он вспоминал. — Забыл. А-а, вот: "Чтобы не пришлось любимой плакать".
— Знаю, знаю, — сказала девочка.
— Сходи к тете и попроси, чтобы она такую поставила.
— Сейчас, — сказала девочка и пошла.
Виктор молча налил водки.
— И мне налей, не пожалей, — сказала Лена.
Выпили. Нужная пластинка завертелась. Девочка прибежала обратно.
— Ты ешь, ешь. — Лена смотрела на Виктора. — Пьешь, так ешь.
— А ты чего не ешь? — спросил Виктор.
— А я на тебя смотрю.
— Ничего интересного.
— Ты на кого больше похож: на отца или на мать? — спросила она.
— А ты? — спросил Виктор.
— Я — на маму, — сказала Лена.
— Значит, к счастью, — сказал Виктор.
— Правда?
— Говорят, так. — Виктор налил, выпил.
— Что ж ты один пьешь? — спросила Лена.
— Забыл, — сказал Виктор. — Ты прости.
— Ну, и я одна выпью. — Лена выпила. — Лизонька, а ты знаешь эту пластинку — мы в магазине слышали: "Научи на гармошке играть"? Пусть тетя поставит.
— Сейчас, — сказала Лиза и убежала.
Виктор молча ел. Поднял голову — Лена смотрела на него, подперев лицо ладонями. Взгляд у нее был спокойный, добрый.
— "Хороши вечера на Оби, — повторяла она за пластинкой. — Ты, мой миленький, мне пособи. Буду петь и тебя целовать, научи на гармошке играть..." Ты играешь на гармошке?
— Нет, — сказал Виктор.
— Жалко. А что, действительно хороши вечера на Оби?
— Не знаю, не видал.
— У кого б спросить?
— А зачем тебе?
— Так. — Лена махнула рукой.
Лиза не возвращалась от рыжей девушки. Видно, они нашли много общего друг в друге, много общих интересов.
Уже гремела не то бразильская, не то мексиканская песня, а может быть, и отечественного происхождения, но явно из латиноамериканской жизни, веселая песня — слов не разобрать. Хотя, если прислушаться, можно было и уловить текст, который не отличался большим своеобразием, но слова соединялись в смысл общедоступный — про любовь. Песня была длинная, подробная и совершенно не подходила ко всей обстановке раннего осеннего утра и ко всем предметам, над которыми она так разносилась, гремела, запущенная рукой буфетчицы и повторенная еще раз — так уж понравилась! А утро было туманное, свежее — одно из тех, про которое сочинялись стихи: "Утро туманное, утро седое". Седое утро во всем: в освещении, в блеклости неба, в неподвижности холодного воздуха.
