– И когда я начала делать невыгодные покупки? Он не сказал тебе это?
Найгел поднял голову и посмотрел прямо в лицо Стиви.
– С тех пор как ты открыла магазин на Пятой авеню.
– Забавно. Ведь нью-йоркское отделение «Джардин» приносит фирме огромный доход. Тебе не кажется, что Брюс стал немного странным?
– Нет, конечно.
– А когда ты в последний раз виделся с ним?
– Вчера. Перед отъездом. Он приходил в лондонский магазин. В последнее время он довольно часто наведывается.
– Это интересно.
Стиви встала и облокотилась на крышку бюро. Она внимательно смотрела на сына.
– Похоже, в фирме что-то изменилось. Когда я была в Лондоне несколько недель назад, твой дедушка ничего не сказал мне о том, что собирается наведаться в магазин.
– Как видишь, он передумал.
– Передумал или нет, дело не в этом. Я руковожу лондонским отделением «Джардин», так же как и нью-йоркским, и мнение Брюса о том, сколько я плачу за камни, меня не особенно интересует. Как, впрочем, и мнения других людей. Но если говорить о твоем дедушке, надо заметить, что он отошел от дел уже довольно давно. И его должность президента фирмы, как ты и сам понимаешь, не более, чем знак уважения… – Стиви помолчала и добавила твердо: – Знак уважения с моей стороны.
Найгел неодобрительно посмотрел на нее, но не отважился возразить матери.
Стиви так же холодно взглянула на сына. Несмотря на все ее раздражение, Найгел пробудил гордость в ее душе. Как красив ее первенец! Длинные светлые волосы, широко расставленные ярко-голубые глаза, правильные черты лица. Высокий, стройный, элегантный. Какая жалость, что его характер далеко не так совершенен, как внешний вид.
В этой молчаливой войне взглядов Найгел сдался первым. Он отвел глаза, затем быстро поднялся и направился к выходу.
– Мне пора, – пробормотал он, пробежав по кабинету и задержавшись у дверей. – До свидания, мама.
– Мы еще увидимся до твоего отъезда, Найгел? – торопливо спросила Стиви, в глубине души проклиная себя за проявленную слабость. Босс исчез, осталась только мать.
– Скорее всего нет. Я хотел бы улететь сегодня вечером, если получится.
– Понятно. Все равно дней через десять я буду в Лондоне.
– Ты приедешь на Рождество?
– Да. Мы с Хлоей вылетаем в двадцатых числах.
Найгел кивнул и открыл дверь.
– Передай привет Тамаре и поцелуй от меня детей.
– Непременно, – сказал Найгел и, не глядя на нее, вышел из кабинета. Дверь за ним бесшумно закрылась.
Стиви продолжала стоять, не отрывая взгляда от двери. Ее лицо выражало полную растерянность. Она все меньше и меньше понимала своего старшего сына.
