Накатила волна адреналина, он рванулся к выходу, оттолкнув помертвевшую от ужаса девчонку, захлопнул дверь, тут же отскочил назад, чтобы не наступить на липкую красную массу, медленно расползавшуюся по полу. Кровь, Боже, сколько крови – алая лужа вокруг бородача, который, зажимая живот руками, крабом корячится у входа!
– Нет! – чуть слышно слетело с посеревших губ.
– Он жив? – После гула выстрела голос Эвана казался слабым и далеким.
Хозяин ломбарда катался по полу. Руки его побагровели, зловещее пятно расплывалось по груди. Кровь, много крови… Жителей Саут-Сайда[3] кровью не напугаешь: с детства привыкли к сломанным носам, выбитым зубам, но чтобы вот так хлестало из живота…
– Дэнни! Он жив?
– Угу, – с трудом выдавил Дэнни.
– Спроси его, где травка. А ты отойди, подруга!
Бледная как полотно девушка шарахнулась к полке с обшарпанными видеомагнитофонами.
Дэнни взглянул на приятеля: пистолет до сих пор в руках, но пальцы на рукояти расслаблены. Что выражает его лицо? Волнение? Возбуждение? Нет, Эван спокоен; чувствуется – осознает свою силу. Видимо, все внутреннее напряжение исчезло со щелчком спускового крючка. Самодовольно, почти вразвалочку, Эван сдвинулся с места.
Медленные, ленивые движения до смерти напугали Дэнни.
– Пошли!
Пнув пистолет, Эван уставился на неподвижного хозяина.
– Вот дерьмо! – Он склонил голову к плечу. – Ты такое видел?
– Пойдем уже.
– Секундочку! – Эван ткнул бородача носком ботинка. – Эй, папаша, где травка?
Несчастный хрипло, скрипуче застонал. Сердце Дэнни застучало, заглушая все остальные звуки; поджилки мелко тряслись. Господи, они серьезно ранили человека, нужно ноги уносить!
– Где наркота? – На этот раз Эван сильно пнул хозяина ломбарда: кованый носок едва не задел сжимающие рану руки. Бородач охнул и тоненько завыл.
– Эван!
– Что?! – Напарник развернулся: глаза сузились, рука поднялась, словно для удара. Мощный кондиционер охлаждал воздух почти до минусовой температуры. С минуту приятели буравили друг друга взглядами.
«Вляпался на свою голову, – сокрушался Дэнни. – Как же теперь быть?» Краем глаза уловив какое-то движение, он обернулся.
– Черт возьми! – завопил Эван, сообразив, что девица бросилась в подсобку. – Стоять!
Подружка хозяина на секунду замерла и, перепрыгнув через гору рухляди, метнулась в темную каморку, захлопнув за собой дверь. Громко щелкнул замок.
Эван взвыл от негодования, лицо побагровело, как во время боксерского поединка. Обернувшись, он снова пнул раненого. Бородач одной рукой прикрывал голову, другой – защищал кровоточащий живот, протяжно и жалобно поскуливая. Дэнни никогда не слышал, чтобы человек издавал подобные звуки, и, честно говоря, больше никогда не хотел их слышать.
