— Тэрнер! — позвал он.
Маленький виргинец вскочил со своего тюфяка и бросился к Дэмону.
— Ого! — крикнул он восторженно. — Это от мамы…
— Рейбайрн!
— А-а, — ответил тот и махнул рукой.
— Я отнесу ему, сержант, — предложил Тэрнер.
— Нет, не отнесешь. Кто поленится подойти за своим письмом, тот не получит его вообще. Конноли! Дэвис! Хоффенстедт! Дважды вызывать не буду…
Они подбегали к Дэмону, брали свои письма и медленно возвращались на соломенные тюфяки, служившие им постелями, в этом огромном пустом помещении, каком-то сарае, превращенном три года назад в казарму для французской пехоты. Сквозь щели в стенах дул ветер, каменный пол был всегда холодным.
— Читайте, радуйтесь и плачьте, — пошутил Дэмон, когда раздал все письма. — Через полчаса будет построение на полевые занятия.
— В такой дождь, сержант! — воскликнул Фергасон.
— В такой дождь. Будем продвигаться вперед стрелковыми цепями. Вообразите, какая мягкая будет земля, когда вам придется плюхаться на нее. По крайней мере, у вас будет на что свалить вину. А что, строевые занятия для вас лучше, что ли?
— Занятия, занятия, занятия, — простонал Рейбайрн. — Я пошел в армию, чтобы воевать, а не для того, чтобы вышагивать с винтовкой на разный шутовской манер — то так, то этак!
— Сначала научись, а потом будешь воевать, — ответил ему капрал Девлин. — Так уж заведено в армии, и, пожалуйста, не сбивай здесь остальных с толку.
— А мне нет письма, сержант? — спросил Брюстер, стройный хрупкий юноша, с нежными девичьими чертами лица и упрямо спадавшей на лоб прядью волос. — Ты уверен, что нет?
— Да, уверен, — кивнул головой Дэмон.
— Никак не могу понять, что произошло с ними, — удивился Брюстер. Он был из зажиточной нью-йоркской семьи. Дэмон видел его родителей на пирсе в Хобокене. Отец Брюстера, видный мужчина в фетровой шляпе, с пенсне на носу, оживленно разговаривал тогда с капитаном Краудером, достаточно польщенным этим вниманием, но тем не менее желавшим как можно скорее отделаться от надоедливого собеседника. Миссис Брюстер, хрупкая женщина в синем сатиновом платье и широкополой шляпе, неотрывно смотрела на борт судна большими, полными слез глазами. — Прошло уже три месяца, а я не получил от них ни одного письма, — продолжал Брюстер.
— Не унывай, — успокоил его Девлин. — Вполне возможно, что все твои письма были на том транспорте, который потопили торпедой.
— Какой это транспорт?
— Старое корыто «Браманутра», вот какой. Или «Эльдорадо».
