— Вот здорово, вот бы так жить! — перебил его Суматоха.
Индейские мальчики одних лет с ними, сидя в каюте на плоту, удили прямо через окно; на носу женщина пекла блины на плоском камне; несколько девочек, пересмеиваясь, развешивали белье на веревке, привязанной к двум палкам на корме.
Пройдя еще немного, ребята увидели возле берега пустой плот с двойной мачтой и большой бамбуковой каютой.
— Гляди, брошенный плот, займем его! — загорелся Суматоха.
— На что он нам? — возразил Ниссе. — Папа и мама все равно не разрешат нам жить в гавани. И к нашему дому его не подгонишь, мы слишком далеко от реки живем.
— Пригодится для клуба, — заявил Суматоха.
— Какого еще клуба?
— Клуба плотогонов, вот какого!
Ниссе ничего не понял, но Суматоха явно посчитал свой ответ исчерпывающим, живо вскочил на плот и юркнул в каюту. Буквально через минуту он выглянул из двери и задал несколько неожиданный вопрос:
— Как будет Швеция по-испански?
— Суэциа, — недоумевая, ответил Ниссе.
Он окончательно опешил, когда вошел в каюту и увидел, что Суматоха прыгает как одержимый перед индейским мальчишкой, который испуганно забился в угол и присел на корточки. Да и как не испугаться, когда у тебя перед носом размахивают руками, словно собираются хорошенько стукнуть. А Суматоха громко пыхтел и приговаривал:
— Суэциа, Суэциа, Ингмар Юханссон…
Увидев Ниссе, он остановился и с отчаянием вымолвил:
— Ничего не воображает. Я ему и так, и так пытаюсь втолковать, что мы шведы. Уж казалось бы, чемпиона мира по боксу он должен знать! Какое там — ни бум-бум.
Ниссе сел на доски рядом с мальчиком и тихо заговорил с ним.
— Как я и думал, — сказал он наконец и засмеялся. — Никакого Ингмара Юханссона он не знает. И про Швецию никогда не слыхал
— Темнота! — сочувственно произнес Суматоха. — Скажи ему: если он пустит нас на свой плот, мы его примем в клуб.
Ниссе перевел его слова, потом еще что-то добавил от себя и после долгих переговоров сообщил сгорающему от нетерпения Суматохе:
— Порядок. Он говорит, что живет один на плоту и будет только рад, если мы примем его в наш клуб. И очень хорошо, говорит, если мы здесь устроимся, поможем ему отстоять плот, если какие-нибудь хулиганы попробуют его захватить.
— Теперь видишь, как важно устроить клуб, — с видом полководца произнес Суматоха.
Ниссе не очень-то понял, какая тут связь, но не успел задуматься над этим, потому что юный индеец достал глиняную флейту из семи трубок и заиграл веселую мелодию. Это была популярная южноамериканская песенка, Ниссе ее знал и стал подпевать. Суматоха — тоже, хотя не знал ни слов, ни мелодии, да так громко, что всех заглушил. Не заметив, что Ниссе нарочно замолчал, он знай себе горланил «тара-мара-корасора-эн-ла-ноче-се-рена», пока юный индеец не закатился смехом так, что не мог больше дуть в свою флейту. Должно быть, сольный номер ему понравился. Суматоха в этом и не сомневался, потому что индеец достал глиняный кувшин, налил в чашки, сделанные из скорлупы кокосового ореха, какой-то густой желтой жидкости и предложил гостям отведать. Суматоха глотнул, весь скривился и недовольно сказал:
