Это была мерзкая жидкость из мерзкого болота, которое вот уже семь дней испытывало их на прочность, которое пыталось поймать их, задержать в пути, которое кусало и жалило их и пыталось свести их с ума, которое ждало, зная, что рано или поздно они допустят промах, или оступятся, или упадут — окажутся в его власти.
Альден поежился. Он вдруг осознал, что впервые за все время у него возникла подобная мысль. Ни разу еще он не задумывался об этом, он просто боролся. Вся его энергия была направлена на то, чтобы преодолеть следующий ярд земли, а за ним еще следующий, и еще…
Время утратило свое значение и измерялось лишь человеческой выносливостью. Расстояние потеряло важность, ибо болото уходило во все стороны, насколько хватало взгляда. Оно было повсюду, у него не было ни конца ни края.
То были убийственные семь дней, и первые два из них он был убежден, что ему это не под силу, что следующий день станет для него последним. Но за каждым днем наступал новый, а потом и тот тоже подходил к своему мучительному концу.
Из них троих он единственный все еще оставался на ногах. И вот что еще было странно: теперь он знал, что впереди у него будет еще один день, что впереди у него будет еще много дней. Он мог идти вперед вечно, если это займет вечность. Теперь болото никогда не сможет остановить его. Где-то посреди этой ужасной непроходимой зелени он нашел в себе скрытую силу и обрел второе дыхание.
Интересно, откуда все это взялось, недоумевал он. Что представляла собой эта внутренняя сила? Из какого источника он черпал ее?
Возможно, это произошло потому, что его вела несокрушимая воля?
И снова он стоял у окна, гадая, будет ли бабочка на этот раз, или бабочки бывают только в детстве. Но ни на миг не сомневаясь в том, что магия все еще здесь, что она была столь сильной и сияющей, что не померкла даже через тридцать лет.
И он вышел из дома и сел под деревом, как сидел в тот далекий день, когда был ребенком, и протянул руки ладонями вверх, и странная карточка легла ему на ладонь. Он чувствовал прикосновение магии и ощущал в воздухе новую свежесть, но она была не такой, потому что с неба не сыпались желтые листья.
Он дождался заморозков, и, когда они ударили, снова вышел из дома и сел под деревом, и листья падали на землю, словно замедленные капли дождя. Он закрыл глаза, втянул ноздрями осенний воздух, еле уловимо отдающий дымком, ощутил на лице ласковое солнышко, и все было в точности так, как в тот такой далекий день. Осенний день из его детства никуда не делся, он все еще был с ним.
