Клинтон надел просторные джинсы и белую рубашку. Саванна любовалась тем, как он неспешно застегивает каждую пуговицу. Она подумала, что у Клинтона есть чувство стиля. Он был внимателен не только к ее телу, но и к себе. Саванна это уважала.
– Ты все утро будешь пялиться на меня? – поинтересовался Клинтон. Саванна сидела на кровати, поэтому он стал перед ней на колени и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй.
Она потянулась к нему:
– Твоя сестра ждет первого ребенка?
– Нет, второго. От какого-то парня, которого никто никогда в глаза не видел. Сколько я ни рассказываю сестрам о мужчинах, живущих в этих местах, они все равно верят им. Потом залетают и остаются у разбитого корыта. Мне так их жаль, – сознался он, на секунду закрыв глаза.
– Никто не застрахован от ошибок, Клинтон. Я уверена, что когда твои сестры встречались с этими парнями, то считали, что им повезло.
– Наверное, ты права, но они ведь мои младшие сестренки, и я за них в некотором смысле отвечаю. Ну, ты понимаешь. Я никогда не видел ни одного из их парней. Они, просто у нас никогда не появляются. Но если бы появились, то, наверное, хорошенько бы подумали, когда увидели, что такой здоровяк, как я, держит все под контролем.
– Но ведь они уже взрослые. Я уверена, что ты являешься для них примером хорошего мужчины. Однако иногда женщина, даже понимая, что что-то принесет ей только неприятности, все же идет на это. Как сказал один умный человек, «будь то во благо ал и во вред».
– Это правда. Бог свидетель, и я иногда попадал в неловкие ситуации, – сознался Клинтон. – Тиффани родила первый раз, когда ей было двадцать три. Вы почти одного возраста. Хотелось бы, чтобы она была такой же умной, как ты, когда дело касается мужчин. – Он поцеловал Саванну в лоб.
– Я умная? – фыркнула Саванна. – Никогда о себе так не думала. Но, возможно, ты прав, – продолжила она игриво.
– Уверен, у вас найдется о чем поговорить, – заметил Клинтон, брызгаясь дорогим одеколоном.
Впрочем, Саванна не была в этом так уверена.
Сестра Клинтона Тиффани жила с матерью в небольшой двухкомнатной квартире на Флэтбуш-авеню. Когда Клинтон и Саванна приехали, квартира уже была искусно украшена зеленой и розовой мишурой. Даже торт был с розовой глазурью и зелеными марципановыми цветами. На бумажной скатерти было написано ее имя: Тиффани Дэниэлс.
– О, привет! – поздоровалась мисс Дэниэлс, открыв дверь. – Наконец-то ты приехал повидать своих родственников.
– Как жизнь, мамуля? – спросил Клинтон, крепко обнимая ее. – Познакомься, это Саванна, моя девушка.
