— Сейчас, мой хороший, вызовем доктора. Доктор тебе поможет.
Зазвонил мобильный.
На определителе высветился номер редакции. На этот раз Малер взял трубку.
— Малер слу...
Бенке был на грани истерики:
— Да где ты шляешься?! Заварил кашу и пропал! Ну кто так делает?!
Малер не смог сдержать улыбку.
— Бенке, вообще-то это не я кашу заварил. Я тут ни при чем.
Бенке умолк. На том конце трубки Малер различал незнакомые голоса.
— Густав, — выдавил наконец из себя Бенке. — Элиас, он что, тоже?..
Малер принял решение. Он доверял Бенке, но сейчас дело было не в доверии, ему просто нужно было выговориться. Малер сделал глубокий вдох и ответил:
— Да. Он здесь, со мной.
Голоса на том конце провода стали тише, — видимо, Бенке отошел в сторону, чтобы его не могли слышать коллеги.
— И как он, паршиво?..
— Да.
Теперь в трубке был слышен лишь голос Бенке — наверное, зашел в чей-то пустой кабинет.
— Боже, Густав. Даже не знаю, что сказать.
— Ничего не говори. Просто держи меня в курсе. Мне нужно понять, правильно ли я поступаю.
— Пока всех свозят в Дандерюд. Начали вскрывать могилы. Подключили военных. Ссылаются на предупредительные административные меры в случае массовых эпидемий. По большому счету, никто ничего не знает. А если хочешь знать мое мнение... — Бенке сделал паузу. — Я, конечно, в этом мало что понимаю, но у меня тоже внуки. По-моему, ты все делаешь правильно. Пока что все равно творится полный бардак, все в такой панике...
— Они хоть выяснили, из-за чего это все случилось?
— Нет. Густав... поговорим о деле?
— Бенке, не могу, честно. Я сейчас сам не свой.
Бенке только сопел в трубку — можно себе представить, каких усилий ему стоило держать себя в руках.
— Фотографии есть? — спросил он.
— Да, но...
— В таком случае, — перебил его Бенке, — это единственные фотографии из больницы. А ты — единственный журналист, которому удалось туда пробраться до того, как они перекрыли все входы и выходы. Густав... При всем моем уважении к твоей ситуации, которую я, конечно, даже вообразить себе не могу, ты представь — вот сижу я сейчас и делаю номер. А на проводе у меня мой лучший корреспондент, а у него в руках лучший материал в истории журналистики. Может, войдешь в мое положение?
— Бенке, да как ты не понимаешь...
— Я все понимаю! Но, Густав, на коленях тебя прошу — хоть что-нибудь? Фотографии, пара строчек с места событий, буквально в двух словах? Ну, пожалуйста? Или хотя бы фотографии? Фотографии-то можешь прислать?
