Кроме мохнатого пони из родных пенатов будущий король привез невиданное дотоле в этих местах блюдо из разваренных овощей и жареного свиного сала, называемое «боржч», бескомпромиссное по воздействию на неокрепшие умы свекольное вино «первач» и идеи демократии. С тех легендарных времен многое изменилось. Неприхотливые и неимоверно выносливые лошадки прижились, как и сытный «боржч» с убойным «первачом». А вот идеи демократии претерпели известную трансформацию — кстати, еще при короле Урукхае Справедливом, который хоть и был восточным варваром, но дураком точно не был, Собственно, от тех идей, которыми он когда-то вдохновил соратников на завоевание королевства, осталась одна — каждый подданный раз в месяц мог высказать королю все накопившиеся претензии. В первые годы правления короля Урукхая Справедливого претензии высказывались на площади перед замком — в прямой видимости плахи со скучающим палачом. Традиция эта так укрепила верноподданнические настроения в народе, что со временем претензии к правителю как-то сами собой иссякли и подданные стали приходить раз в месяц на площадь, чтобы высказать свои претензии к менее непогрешимым личностям — соседям, родственникам, конкурентам по бизнесу и прочему невенценосному люду. После безвременной кончины Урукхая Справедливого (на девяностом году жизни он покончил с собой сорока ударами секир, мечей и копий) тс немногие его наследники, что сумели уцелеть в процессе самоубийства патриарха, постепенно вырождались и мельчали, Из-за этого ежемесячные встречи с подданными в конце концов перенесли с продуваемой всеми ветрами площади в большой и теплый зал дворца. Поскольку в этот день двери оставались открытыми до самого заката, его переименовали из Дня Неудачников в День Открытых Дверей.
То, что в нынешние времена ДОД проводился внутри дворца, здорово облегчало работу мне и людям схожих профессий. Я с комфортом расположился за ширмой, вполне успешно имитирующей часть дворцовой стены,— если не знать заранее, и не догадаешься. Немедленно появился паж с блюдом, наполненным мелкими жареными рыбками.
Из-за перегородки потянуло чесноком.
— Доброго дня, ваше преосвященство! — вежливо поздоровался я с кардиналом Пузорини.— Вы, я чую, все так же упорно не верите, что сухарики с чесноком вредят вашей фигуре?
— Ах, заблудший сын мой! — раздался из-за перегородки жизнерадостный голос, совершенно не вяжущийся со скорбными словами.— Что есть тело человеческое? Не более чем прах перед лицом бессмертия души. Так какая разница, был ли этот прах строен, как кипарис, или тучен, как стада фараона египетского до его недальновидной размолвки с Моисеем? К тому же, если мой нос меня не обманывает, ты и сам не изменил своей привычке баловать грешную плоть жареными красноперками?
