— Не из тех, с кем охотно делишь комнату, — заключил Ярнебринг.
— Все же хотелось бы иметь какие-то факты, примеры, — сказала Хольт. — Чем уж он так нехорош? Вряд ли он уродился законченным негодяем — так не бывает.
— Не скажи, — буркнул Ярнебринг.
Пересмотрев все бумаги, она все же обратила внимание на один странный факт. Несмотря на достаточно скромную зарплату, не намного выше, чем у нее или Ярнебринга с учетом обычных переработок, никаких экономических проблем у Эрикссона не было. По данным налогового управления его доходы от капитала намного превышали зарплату. Кроме того, он был владельцем кооперативной квартиры стоимостью как минимум миллион крон, и примерно такая же сумма была размещена в акциях, облигациях и на обычных банковских счетах.
— Ты же видел его квартиру, — сказала Хольт. — Не удивляйся, но я кое-что понимаю в искусстве и антиквариате и могу предположить, что все эти штучки у него дома потянут еще на миллион-другой. Значит, он стоил в общей сложности около четырех миллионов.
— Наследство, — предположил Ярнебринг. — Может, у него мама померла в начале восьмидесятых? Антиквариат, картины… Это ведь как раз то, что передается по наследству, если выберешь правильных родителей?
Она покачала головой. Мать умерла в 1984 году и согласно данным, которые уже где-то накопала несравненная Гунсан, оставила ему в наследство четыре тысячи крон.
— А папаша?
— Отец неизвестен, — сообщила Хольт. — Эрикссон вырос с матерью, без отца. Бедняга, подумай только, какое детство. — В ее голосе почему-то прозвучали веселые нотки.
Дьявол! — мысленно выругался Ярнебринг. Он терпеть не мог подобных дел. Удар ножом в собственной квартире, нанесенный кем-то, кого убитый добровольно впустил в дом, обычно завершал пьяную ссору, реже сопровождал приступ ревности или сумасшествия. Как бы то ни было, им обычно хватало недели, чтобы сложить такой пазл и взять преступника. Но как только дело касалось денег, все сразу усложнялось, и Ярнебринг больше всего желал, чтобы убийство Эрикссона никак не было связано с его финансами.
— Все образуется, — произнес он вслух с улыбкой, стараясь говорить убедительно, но при этом непроизвольно поерзал на стуле.
— В понедельник, — сказала Хольт и тоже улыбнулась.
— В понедельник перекопаем квартиру, и ставлю месячную зарплату, что мы вычислим убийцу. У нас будут списки телефонов и все, что нужно из базы данных, просмотрим все записные книжки, бумажки, фотоальбомы, старые письма… Не знаю, что еще…
