Ярнебринг, похоже, был очень доволен своей тактикой. Дешево и сердито. И время экономит.
— В этом-то и разница между нами, — заметила Хольт. — Я бы так не могла, даже если б захотела, но я и не хочу.
— Женская хитрость.
— Ничего подобного. Просто я так устроена. Не из чего выбирать.
Ну да, как же, подумал Ярнебринг.
— А я устроен по-другому, — произнес он вслух. — Я человек-злодей. Поэтому надо попытаться сварить клей из этого типа, за которым мы охотимся.
— Найти и взять преступника, — перевела Хольт. — Что ж, звучит отлично.
Когда Вийнблад наконец вырвался из судебно-медицинского чистилища, он был растерян, возмущен и встревожен одновременно. Более всего встревожен, поэтому, добравшись до своего стола, он первым делом позвонил старому приятелю доктору Энгелю — узнать, как тот себя чувствует.
Учитывая обстоятельства, нормально. Состояние пациента соответствует тяжести вмешательства.
Вийнблад рассказал о малоприятном знакомстве с его коллегой Биргит — «просто Биргит» — и о возникших у него в связи с этой встречей сомнениях в положительном исходе следствия. Его очень порадовало, что Милан полностью согласен с его впечатлениями.
— Ты прав, — согласился Энгель, — она психопат, она сумасшедший, она пошивает с другой бабой, она проститутка, она много себя понимает, она…
— Если хочешь, я захвачу все материалы и зайду, — осторожно прервал его Вийнблад.
Так тому и быть. Через полчаса он уже сидел в уютной холостяцкой квартире Энгеля на Свеавеген, и они приступили к анализу обстоятельств ухода из жизни начальника бюро Эрикссона, имевшего место всего двадцать часов назад. Как Вийнблад и предполагал, Энгель полностью разделял его версию, как именно произошло убийство. Если перевести на понятный шведский заключение доктора Энгеля, основанное на научных знаниях, опыте и здравом смысле, оно звучало так: убитый был «типичный тайный педераст, который склеил здоровенного и к тому же агрессивного партнера, и тот прикончил хозяина его же ножом».
Вдобавок Энгель обогатил следствие совершенно новой идеей, которая Вийнбладу даже не приходила в голову.
— Ты скасал, Эрикссон шифет на верхе Родмансгатан у церкви? — Он пристально посмотрел на Вийнблада.
— Так и есть. На углу Карлавеген.
И тут Энгель произнес загадочно:
— Хоммельгартен.
Хоммельгартен… Что он имеет в виду? — недоуменно подумал Вийнблад.
— Там фикусы ищут друга. Это же совсем не очень далеко.
— Ты имеешь в виду Хюмлегорден, — сообразил Вийнблад и почувствовал знакомое возбуждение, оно всегда охватывало его, когда следствие приближалось к важному прорыву. Как же он об этом не подумал!
