- Ты, Вадик, неправильно специализацию выбрал, - с нервным смешком сказала она. - Тебе надо было прокурором стать. Или, на худой конец, следователем. В ФСБ. «Обезьяна, смотри мне в глаза!», - передразнила она его. - Послушай, иди спать. Я посижу еще немного и приду. Если ты боишься, что я устрою пожар, то можешь сам свечку погасить. Я и в темноте не пропаду. Иди! Пожалуйста! - в ее голосе снова задрожали близкие слезы.
Вадим встал и вышел, споткнувшись на пороге. Оксана сидела, низко опустив голову. Распущенные волосы упали на лицо, накинутая на плечи куртка сползла.
Миша, завернувшись в волчью шкуру, тихонько похрапывал на матрасе, часы цокали стрелками: часто секундной, реже - минутной. Вот басовито цокнула часовая. Снаружи было тихо, только снова и снова гулко падали с деревьев снежные шапки. Как бы действительно лавина не сошла, подумал Вадим.
Оксана не возвращалась.
Он ворочался на скользком диване, вертелся с боку на бок. Холод пробирал до костей. Не спасало и второе - Оксанино - одеяло. Сначала по телу пробегала дрожь, потом начало колотить. И он уже не знал: от холода или от чего-то другого.
В холле кто-то был!
Вадим сел. Зубы против его воли выбивали боевую дробь, по лбу стекали крупные капли пота.
- Кто здесь? - шепотом спросил он.
Темнота в углу у двери на лестницу показалась ему гуще.
- Кто здесь? - повторил он.
- Это я, - тихо ответил знакомый голос.
- Нет! Нет!!! Тебя нет!
- Вадик, что с тобой?
Рядом с ним, держа в руке свечной огарок, стояла Оксана. Капля растопленного воска упала ему на руку, и боль отрезвила. Это был просто сон. Он никак не мог прийти сюда. Он умер. Это был просто сон.
Заворочался на своем матрасе Миша, проворчал что-то и снова засопел.
- Тебе приснилось что-то? - Оксана присела на край дивана. - Ты кричал.
- Да... наверно. Скажи, ты веришь, что мертвые могут возвращаться? Что их души могут возвращаться на землю?
- Не знаю, - она пожала плечами. - Наверно, могут. Только мы не можем их видеть. На самом деле, глазами. Но они как-то действуют на наше подсознание. На совесть. И она...
- Я понял.
Вадим обхватил голову руками и застонал.
- Ложись! - Оксана мягко надавила на его плечи. - Ложись! Постарайся уснуть. Не думай о плохом. Подумай о чем-нибудь хорошем. Я посижу с тобой.
- Нет, ляг со мной рядом. Обними меня. Ксана, мне страшно!
- Не бойся! Все будет хорошо. Скоро все закончится, мы вернемся домой.
Она легла рядом, прижалась лбом к его мокрому от пота лбу и стала осторожно поглаживать его по волосам. Сейчас Вадим казался ей маленьким испуганным мальчиком. Тем самым ребенком, которого она могла родить. Тем ребенком, которого у нее никогда не будет. Жалость, острая, как игла, жалость к нему и к себе, впилась, заставила глотать непрошеные слезы.
