Емельян робко вытаскивал из памяти отдельные сцены, слишком много внимания уделяя несущественным мелочам. Он еще не привык к новым возможностям организма, но быстро учился и очень скоро овладел техникой мысленной демонстрации, вырисовывая сложнейшие мыследемы, умудрялся сжимать месяцы жизни в минутные показы.
Вячеслав отвлекся лишь на несколько минут, разливая чай по кружкам, и пока они пили обжигающий напиток, Емельян успел показать ему все, что произошло с ним после их расставания. И про то, как руководил крестьянским восстанием, и про переселение в чужое тело. С трудом и большими пробелами вспомнил он свое возвращение в современный мир, быстро рассказал о киберпространстве, в котором оказался по вине Вирусапиенса, упомянул схватку с вирусом и обретение новой оболочки.
— И вот я здесь, в этом бестолковом теле, — закончил он вслух, в очередной раз опуская глаза, осмотрел свое юное тело. — Некоторое время я дома сидел. Потом понял, что нужно привыкать. Начал искать Дмитрия, или кого-нибудь из его команды — нигде, никого. Я уже и в лаборатории профессора был, и в компьютерном клубе спрашивал. Как его там?
— "Тутанхамон", — подсказал Вячеслав.
— Вот решил к тебе зайти, — закончил паренек, искоса поглядывая на Вячеслава.
В прихожей что-то зашуршало, клацнула дверная ручка, и кто-то большой и шумный ворвался в квартиру.
Пугачёв замер, но не успел повернуться, как за его спиной вырос громадный силуэт. Сенбернар стоял на пороге кухни и, злобно ощерившись, рычал. Шерсть на холке, встала дыбом, зрачки, наливаясь кровью, хищно блестели.
Емельян поднялся, шагнув навстречу, обхватил голову собаки и уперся пронзительным взглядом в пылающие глаза.
— Два зверя в одном? — удивился он.
— Вирус?! — прошептал Пугачёв, и, глянув на окаменевшего Емельяна, поинтересовался:
— Ты говорил, что некоторое время провел в Сети.
Емельян кивнул, закрывая на мгновение глаза.
— А его в сеть не мог бы перетащить?
— В себя, в тебя, в кого угодно, но как в Сеть, понятия не имею, — паренек напрягся, вздувшиеся на висках вены, почернели.
— Даа, тебе бы мозговой интерфейс не помешал. А что если? — Вячеслав замолчал, на полуслове, присматриваясь к дрожащему телу Цербера, понял, что кризис миновал: пёс дышал прерывисто, хоть и подрагивал, но уже без напряжения. Глаза просветлели, увлажнились и, как ни в чём не бывало, по-доброму взирали на мир.
Емельян ослабил хватку:
— В людях вирус, в собаках вирус, есть в нашем мире, что-нибудь не заразное?
