Гудящий прибор нервно моргал. Выходящие из него синеватые лучи, расходясь веером, прикрывали отход Бейрута. Светящийся зонтик преградил путь стеклянным осколкам и ошмёткам раскаленного вещества.
Яркий экран лишь на мгновенье задержал нереальную процессию, возглавляемую виртуальным разбойником.
Именно этого мгновенья хватило Вячеславу, чтобы качнуть головой.
Его защитник щелкнул и светящаяся сфера, окружавшая тело, открылась. Силовая стена метнулась к окну, преграждая путь влетающему в комнату огненному потоку.
Стены квартиры содрогнулись от далеких взрывов, а сквозь прозрачную преграду проступила бушующая огненная стихия. Сгустки раскаленной материи беззвучно бились в прозрачную преграду и, быстро затухая, опадали, непонятным образом пропадая из виду.
— Что за черт? — пробурчал Бейрут.
Изрядно закопченный, но непобежденный, хакер недовольно сдвинул выгоревшие брови.
— По отдельности — да, а вместе — ерунда! — произнес он, и невольная улыбка раздвинула его тонкие губы.
Светящийся кубик в руках заискрился, исходящие от него лучи потемнели, превращаясь в непрозрачную стенку. Опустив непонятный прибор на подоконник, Бейрут тронул рукоятку джойстика, торчащую из маленького куска пластика. Непрозрачный щит изменил форму и надвинулся на оконный проём.
Поворачиваясь к замершим зрителям, хакер громко заявил:
— Не получилось и в этот раз!
Разводя руками, двинул плечами вверх:
— Взрываются мои программаторы.
Дмитрий молча кивнул, но вдруг широко открыл глаза.
— А почему мы ещё здесь? — воскликнул он.
Громко скрипнул кожаный плащ, из-за спины показалось вытянутое лицо атлета.
— А где, по-твоему, нам еще быть? — удивился Ванькин.
Напрягая мышцы, он повел головой, хрустнул бычьей шеей. Видимо так напрягся, — на всякий случай.
— Я же говорил, — сказал Потемкин и с сомнением добавил, — кажется, — он оглядел товарищей, — что как только изменяются программаторы, изменяется и наша действительность, а нас отбрасывает в прошлое. Мне, даже кажется, что этим кто-то управляет. Уж больно похожи все эти скачки в прошлое, на проявление чьей-то разумной воли. Словно кому-то очень не нравятся творения Бейрута, и он правдами и неправдам старается вырвать воспоминания о них из нашей памяти.
Бейрут повернул черное от копоти лицо.
— Если предположить, что какая-то сила противостоит нашим попыткам изменить этот мир, — прозвучала в голове Потёмкина, четкая мысль хакера, — отталкивая нас подальше от вполне определенных моментов во времени, то теперь она должна придумать что-нибудь другое. Если же мы не забываем о настоящем, то какой смысл толкать нас в прошлое?
