Хм, по сравнению с мамой…впрочем, неважно. Вот и конечная, кстати.
— Приветик… — сонно улыбнулась Феникс. Не выспалась, что ли? Рано встала? Ага, обычно она приходит последней, а тут еще и ждать пришлось. Уловив последнюю мысль, Феникс состроила обиженные глаза и оправила серебристые пряди, невесомым шелком взметнувшиеся от порыва ветра. Из-за этих вот прядей и постоянно витающих в облаках мыслей я сначала причислила ее к воздушникам. И промахнулась. Феникс — эстиль Огня, чуть ли не с рождения. Спокойная, отстраненная, назло всем стереотипам.
Моя лучшая подруга. Наверное…
— …прием! Прием, земля вызывает Найту! Как слышно?
— А? — очнулась я. — Я что-то пропустила?
Этна посмотрела на Феникс, на Айне… И все трое заржали самым злодейским образом.
— Что-то ты сегодня отбиваешь лавры Феникс. Влюбилась, что ли? — ехидно поинтересовалась Айне, но взгляд ее был настороженным. Пророчица, что с нее возьмешь.
— Нет…нет, конечно. Просто… — я не собиралась им ничего рассказывать. Более того, все утро я тщательно контролировала мысли, чтобы чуткая Феникс не уловила ничего из вчерашнего, но меня как прорвало. Я взахлеб говорила, говорила даже о том, что не решилась рассказать Элен. И про мостик, и про домыслы насчет появления инквизиторов, и про дурацкий приступ жалости. И про странное чувство, которое охватило меня тогда, сразу после взрыва… Голос сел, а я с облегчением перевела дыхание. Уставилась в землю, ожидая реакции…
— То есть, — задумчиво протянула Феникс, — он тебе понравился?
У меня отвисла челюсть.
— Ну да, он в твоем вкусе: высокий, темноволосый, изящненький, — добавила Этна. — К тому же немного опасный.
— Немного?! — я взорвалась. — Немного?! Он мне чуть шею не сломал, поставил кучу синяков и вдобавок хотел укусить! Вы хоть думаете, что говорите? Да я больше всего на свете боюсь, что он вернется!
— Тише, успокойся, — Айне дотронулась до плеча, — может, и вправду боишься. Но рассказывала ты так, как будто…
— …как будто влюблена в него по уши, — закончила за нее Джайян. — А бояться не надо. Если он тебя хоть пальцем тронет, я его так отделаю, что мало не покажется!
Я мрачно посмотрела на подкравшуюся (судя по всему, давно уже) подругу. Да, она-то, может, и отделает, но мне уже будет все равно. По сравнению с этой валькирией, я — курица мокрая. Да еще и трусливая к тому же.
— Ладно, — в конце концов вздохнула я, — проехали. Скажите лучше, что мне с инквизицией делать?
Этна начала говорить что-то резкое и не очень лестное для инквизиции, но Айне жестом заставила ее замолчать. Взгляд золотых глаз был внимательным и тяжелым. Невыносимо, убийственно тяжелым. Нечеловеческим.
