ее жизнь) — из этого отнюдь не следует, что отдуваться за все нужно мне. Не я сделал ее тридцатилетней и одинокой. Не я вытащил ее из угольных копей Западной Виргинии, не я взял ее на попечение — и не я уложил ее в постель с той римской проституткой! Дело-то происходило совсем по-другому: именно Мартышка высунулась из, окна взятого нами напрокат автомобиля и спросила на своем изысканном итальянском, не желает ли шлюха пойти с нами за ту сумму, которую мы хотим ей предложить. А я просто сидел за рулем, не снимая ноги с педали газа — водитель, готовый удрать прочь… И, поверьте мне, когда эта шлюха забралась на заднее сиденье, первой моей мыслью было: «Нет!» И в отеле, когда мы отправили эту шлюху в наш номер, а сами задержались внизу, я думал: «Нет!» Нет! Нет! Нет!»
Она неплохо выглядела, эта шлюха. Немного толстовата и коренаста — но молода: лет двадцати с небольшим. С приятным открытым лицом и просто громадным бюстом. Именно из-за грудей-то мы ее и заприметили, медленно проезжая по Виа Венето и разглядывая из автомобиля выставленный на продажу живой товар. Шлюха, которую звали Линой, встала посреди комнаты и стянула с себя платье; под ним она носила корсет «веселая вдова»: сверху торчали груди, а снизу — неохватные ляжки. Меня тогда поразила театральность ее одеяния — впрочем, в те времена, когда после стольких лет теории я перешел к практике, меня поражало практически все.
Мартышка выходит из ванной в своей коротенькой женской сорочке (у меня вставал член от одного вида Мартышки в этой шелковой, кремового цвета, сорочке), а я тем временем раздеваюсь и сажусь голым на краю постели. Лина ни слова не понимает по-английски, но это лишь обостряло атмосферу этакого сдержанного садизма: мы с Мартышкой могли переговариваться, обмениваться тайнами и делиться планами — а шлюха не понимала ни слова; в свою очередь, Мартышка и шлюха шептались о чем-то по-итальянски, а я понятия не имел, какую интрижку они замышляют… Лина заговорила первой. Мартышка перевела:
— Она говорит, что у тебя очень большой член.
— Готов биться об заклад, что она говорит это каждому клиенту.
Потом они стояли в своем нижнем белье и смотрели на меня — выжидательно. А я сам ждал. Сердце мое бухало в груди как сумасшедшее. Вот оно, пришло: я с двумя женщинами… Что теперь будет? Видите, даже тогда я говорил себе — «Нет!»
— Она спрашивает, — перевела Мартышка вторую фразу шлюхи, — с чего желает начать синьор.
