В окне Салман увидел въезжающую во двор перламутровую «девятку». Камалов. С ним еще не откровенничал.
— O, Камал, дорогой, опаздываешь на работу.
— Задержался. Зря я позавтракал дома, не знал что ты заедешь. Вкусно купаты делаешь.
— Пока приготовится, успеешь проголодаться, друг. Ты мне друг или не друг?
Салман засмеялся.
—Зачем спрашиваешь? Мы с тобой не одного барашка съели, не один бурдюк вместе выпили.
— Ну да, ну да...
Во двор въехала зеленая «вольво» и «жигули».
— Слушай, что за машины во дворе?
— А, сторож подрабатывает, берет под охрану...
— Сторож? Двор твой, а подрабатывает сторож? Ты, Камал, открыл стоянку машин и молчишь, не делишься? А вдруг наедут на тебя , а?
Ибрагимов и Камалов засмеялись и принялись стряпать. Когда блюдо с купатами было готово, друзья сели за стол. Камалов медленно резал бастурму. Салман, потирая руки, со смехом остановил его:
— Кончай бастурмировать, блюдо стынет.
Камалов долго не решался сказать Ибрагимову, что Буташев велел не пускать его на чердак. Они ели, обсуждая последние сообщения, о том, что русские бомбят чеченские городки и селения.
— Ничего, Камал, месть Всевышнего их настигнет.
— Салман, его люди здесь. Руслан договорился с Ратниковым, что если ты попытаешься что-то вынести с чердака, тебя убьют.
— Так это их машины во дворе?
Камалов кивнул.
— Охоту на меня устроили. Тем лучше. Он первым начал войну.
Салманов хорошенько обмакнул в coyc колбаску и с удовольствием медленно сжевал. Отвалившись на стуле, молча улыбаясь смотрел на старого приятеля. Потом достал дозу героина.
— Придется проучить этих русских партнеров Руслана. Пожирнел я для таких дел, но без них не обойтись.
— Салман, что ты затеваешь?
Немного помолчав, ожидая проявления наркотического состояния, Салман поделился:
— Друг, у меня есть поручение с родины, которое я должен выполнить. Я понимаю, что ни тебе, ни Руслану не выгодно портить отношения с местными. Но у каждого свой бизнес. Нам в Чечне платят за нанесение ущерба противнику на его территории, вам здесь платят сами русские, покупая наркотики и оружие.
Театрально обратившись лицом к востоку, кладовщик внимательно посмотрел на повернутые к себе ладони и, как делают правоверные, обращаясь к аллаху, возвел глаза к потолку. Протечка. Да, это баня. Все-таки, вода повсюду, сырость... Камалов заерзал перед молящимся.
— Не ходи туда, и так живем неплохо.
— Я пришел забрать свое. Это моя взрывчатка. Руслану нет никакого дела до моего бизнеса.
