—... И в память о Сергее Марченко, я прошу, нет, я приказываю стрелять первыми при малейшей угрозе вашей жизни.
Такие бы приказы да подкрепить законом, да ввести раньше на год другой, может быть, и остался бы в живых товарищ. Вечная память!
— Да разве мало было взрывов в Петербурге? Тоже мне, нашли причину!
— А я говорю — чеченцы. Больше некому. Бизнесмены тут не живут.
А народу! Со всего микрорайона сбежались. Взрыв далеко был слышен. «Скорые», пожарные, милицейские машины. Народ оттеснили, оцепление поставили.
— Дожили. В мирное время дома рушатся.
— Давно дожили. На Просвещения еще в каком году точно так же целый подъезд разнесло? Лет семь прошло!
— И на Литейном.
— И в Озерках.
В самой середине дома от седьмого до первого этажа рухнули фасадные панели, обнажив квартиры. Холодильники, плиты, кровати, всяческий скарб сполз вниз, образовав громадную гору вещей, мусора и обломков.
— Хоть бы людей не убило.
Издалека видели, как чье-то тело положили на носилки и увезли.
Лето. Время отпусков и дач. Многие во время взрыва были на работе или в отъезде за городом. В этом подъезде были, в основном, однокомнатные квартиры. Может быть, поэтому не много людей пострадало? Одиночки домаменьше сидят.
Да, сначала об этом уникальном, в некотором смысле, доме. Внешне ничего особенного. Обыкновенная панельная многоэтажка. Но подобных все-таки не было в Санкт-Петербурге. А может быть, даже во всей стране. А если в стране, то и на всей планете. Ордера на жилье в нем были выданы исключительно ментам. А уже через месяц из ментов в доме остались считанные единицы! Большинство совершили обмен даже не въезжая в дом! Причина? Не потому, что дом плохой или местность зараженная или там, аура не такая чистая. Причина, казалось бы, невероятная — менты не хотели видеть друг друга после работы!
— Я не дурак жить там, где за тобой глаз да глаз. С кем пришел, сколько выпил, какую зарплату получил...
— Какой-то дурак в нашем подъезде сказал жене, что нам пайковые заплатили.
— Скотина! Теперь все бабы узнают. Нет, надо съезжать отсюда.
— Не убий, не укради, одним словом, а то сосед узнает и доложит по инстанции.
— Ну. Я уже объявления повесил. Буду менять.
— А я подожду, когда все наши отсюда выедут.
— Я как-то об этом не подумал.
— Уезжай, Витя, уезжай, не обращай внимания на мои слова.
Где же еще решают жилищные проблемы так, как в России, то есть в бывшем СССР? Строили молодежно-жилищные кооперативы, строили дома горняков и колхозников, дома Кировского завода и «Ленинца». Каждое сильное предприятие всаживало деньги в жилье для своих рабочих. Целые армии приезжих наемных трудяг, бесправных и послушных, вкалывали за крохотную зарплату в надежде когда нибудь получить свои квадратные метры жилья. В Москве и в Петербурге и в любом крупном городе. Десятилетиями органы внутренних дел пополнялись извне. Редкие горожане изъявляли желание надевать форму мышиного цвета и патрулировать на улицах. Для приезжих самой заветной мечтой была собственная квартира. Общаги, общаги, общаги. Сколько их в ГУВД? Двенадцать, двадцать?
