– Он хорошо показал себя в конце нашей забавной игры. – Мечер казался совершенно трезвым. – И мне это очень понравилось.
– Что значит «понравилось»? – спросил Роджер, глядя на него не слишком свирепо.
– Вы вели себя, не вдаваясь ни в какие расчеты, импульсивно. Повинуясь душевному порыву. Вам следует поступать так почаще. Это ваш долг.
– Долг? О чем вы, черт возьми?
– Человеческая жизнь столь ужасна, – сказал Мечер добродушно и так, словно устал объяснять очевидное, – единственное, что нам остается, – это поступать согласно велению души. Тут извинительно все, вплоть до убийства.
– Вы полагаете, что сказали что-то новое? – Роджер увидел бесхозный стакан и сделал глоток.
– Какая разница, ново это или нет, главное, верно ли? А это верно.
– Мне бы очень не хотелось жить в таком мире.
– Но мир, в котором вы живете, таков. Просто вы этого не замечаете.
– Готов поспорить на что угодно, вы хотите сказать, что я эгоист, по крайней мере, не хуже вас, но, должен признаться, мне непонятна ваша страсть разводить философию на пустом месте.
Мечер, все тем же добродушным тоном, ответил:
– Ерунду вы говорите. Нет никакой философии в том, чтобы правильно оценить ситуацию и выработать план соответствующих действий. Если неделю нет дождя и трава начинает сохнуть, вы ее поливаете. И это не эгоизм в том смысле, в каком вы, возможно, подразумеваете. Все мы к кому-то хорошо относимся, кого-то любим. И наша обязанность – красть, и жульничать, и лгать, и применять насилие тогда, когда необходимо, ради этих людей.
– А вот и другой наш заморский гость. – Эткинс, с недоуменным раздражением слушавший разглагольствования Мечера, вышел и вскоре вернулся, таща с собой Паргетера, который до этого сидел на дубовой скамье, уткнувшись лицом в ладони.
– Все еще скучаешь по дому, парень?
– Господи, нет, конечної – чуть ли не в голос вскричал Паргетер. – Скучать по этой чертовой никчемной дыре?
– Ага, он уже в нашем лагере, – удовлетворенно сказал Эгкинс, сияя улыбкой.
– Как, вы сказали, вас зовут? – спросил Роджер. – Паргетер, кажется?
– Найджел Паргетер.
– Паргетер, что-то я вас не пойму.
– Признаваться, что вы, так сказать, не можете его понять, – засмеялся Мечер, – это больше похоже на вас, не так ли, мистер Мичелдекан? Но если серьезно, то, наверно, у вас трудности с пониманием других людей? Своего рода периодические приступы непонимания.
– Что это значит, Паргетер? – сказал Роджер, не обращая внимания на Мечера. – Как Англия может быть чертовой никчемной дырой?
