– Пару раз курил гашиш.
– Во Вьетнаме? Там многие ребята пристрастились к наркоте. А я открыла для себя «травку» в школе. У нас была маленькая компания девчонок, и мы… мы..
– Держись! – Видя, что у Иден начались позывы к рвоте, Джоул стремительно подскочил к ней и, взяв ее под мышки, подтащил к горшку и стоял рядом, придерживая ее за плечи.
Наконец ее стошнило. Джоул чувствовал, как судорожно содрогается в его руках худенькое тело. Она была такой слабой, что рвотные спазмы встряхивали ее, как собака пойманную крысу. Затем он помог Иден сесть и обтер ее мокрое лицо салфеткой.
– О Боже, – простонала она. – Мне… мне так плохо…
– Ничего, ничего, отдышись немного, – мягко сказал Джоул. – Обещаю больше не приносить тебе тако.
– Видок у меня… очень привлекательный… а?
– Не переживай, расслабься.
– Держу пари, ты от меня… в восторге.
Она приникла к нему, устало положив голову ему на плечо и закрыв глаза. Он бережно обнял ее. На щеках девушки выступил нездоровый румянец. У нее были длиннющие ресницы, и вся она выглядела какой-то трогательно беззащитной.
К своему стыду Джоул вдруг почувствовал, что у него в штанах стал угрожающе подниматься член. Он старался не думать об этом.
– Ну, тебе получше?
– Мне уже хорошо, – пробормотала Иден. – Пожалуйста, не уходи. Побудь со мной.
Он крепче сжал свои объятия, а немного погодя несмело погладил ее по волосам. Они были мягкими и шелковистыми. Слабый кисловатый запах рвоты не вызывал у него отвращения – смешанный с запахом детской присыпки, он напоминал ему о чем-то нежном и ранимом. Так пахнут грудные младенцы.
– Тебе ведь еще не надо никуда идти? – спросила Иден, не открывая глаз.
– Пока нет, – охрипшим голосом ответил Джоул.
– Мне так одиноко здесь.
– Я знаю.
– И эта проклятая лампа никогда не гаснет. Никогда. Ты не мог бы провести сюда выключатель, чтобы я сама гасила свет?
– Поздно уже устанавливать здесь выключатель.
– Тогда, может быть, ты будешь сам выключать свет? Хотя бы на ночь. Боже, мне так хорошо…
Устроившись поудобнее на его груди, она замолчала. Ее тело расслабилось. Джоула охватило какое-то странное чувство. А в голову полезли странные мысли. На некоторое время он славно перенесся в другой мир, где душе было легко и покойно, где сердце наполняла светлая радость; в мир, о котором он, казалось, подсознательно мечтал всю свою жизнь; в мир, который он видел только в снах и который был где-то далеко-далеко… и давным-давно…
– А мы все равно могли бы заняться любовью, – мечтательно проговорила Иден. – Это было бы почти так же хорошо, как уколоться.
