– Что он ответил?
– Дал ясно понять, что все это его не интересует.
– Дал понять? Но каким образом?
Кассандра зябко обхватила себя руками.
– Он… причинил мне боль.
Этан остановился, схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Он был мрачнее тучи. Щека судорожно дернулась.
– Боль?! – повторил он тихим голосом. – Он… взял тебя силой?
– О нет, – покачала головой Касси. – Он не оставил сомнений в том, что больше не захочет меня… никогда.
В его глазах мелькнуло облегчение, но он тут же нахмурился:
– В таком случае, что… – И тут его осенило. Он сжал кулаки. – Негодяй ударил тебя?!
Этан явно был потрясен до глубины души. Потрясен и взбешен. И то и другое было бальзамом на ее душу. Только горло еще сильнее сжало. Когда в последний раз кто-то проявлял к ней участие?
Жаркая влага собралась в глазах, и Касси яростно сморгнула слезы.
– Ударил, – мертвенно-спокойным голосом призналась она.
Этан невольно уставился в ее лицо словно в поисках синяков.
– Собственно говоря, не ударил, а избил. Мне пришлось несколько недель пролежать в постели. – Глядя ему в глаза, она произнесла то, в чем до этого не смела признаться ни одной живой душе. Правду, которая наверняка докажет ему, что она далеко не та девчонка, которую он когда-то знал. – Думаю, он чувствовал, что я убью его, если он еще хоть раз коснется меня. И больше ко мне не подходил. Но меня часто одолевало искушение покончить с ним. – Касси замолчала, поняв, что дрожит и тяжело дышит и больше не может смотреть Этану в глаза. Несмотря на подгибавшиеся колени, она отступила, и его руки бессильно опустились.
Касси снова пошла вдоль берега. Этан догнал ее, но не сказал ни слова, за что она была ему безмерно благодарна: сама она почти задыхалась и не могла говорить. К тому времени как они добрались до скал, она чувствовала себя опустошенной, физически и морально, и поспешила остановиться в тени самой большой скалы. Этан встал перед ней. Боясь того, что может увидеть, она вынудила себя взглянуть в его глаза. И увидела в них отчаяние и нежность.
– Касси, – прошептал он.
Это было единственное слово, которое он смог протолкнуть через сжатое любовью и ненавистью горло. В нем бурлила ярость. Черт побери, Кассандра выглядела такой несчастной и одинокой, а во взгляде было столько тоски!
Он знал, что Касси говорила правду, но почему-то он не мог примириться с ее словами. Неужели есть кто-то, кто может причинить ей зло?! Сколько ночей он терзался муками ревности, представляя, как муж овладевает ею, предъявляет права на то, что ему, Этану, никогда не получить. И ни разу, ни единого раза он не подумал о том, что Касси может быть несчастна. Он всегда считал, что ее любят и лелеют. Берегут. Заботятся. Черт бы все побрал!
