На какую-то секунду Анюте показалось, что парень сумасшедший – он разговаривал быстро, бессвязно: даже для человека, пережившего потрясение, это было слишком. У нее сложилось впечатление, что молодой человек не столько огорчен смертью художника (брата, надо полагать), сколько напуган тем, что она, то есть Ольга, пройдет за калитку и здесь останется.
– И больше никаких денег, понимаете? – он даже махнул рукой прямо перед ее лицом. – Никаких денег! Ничего этого не будет!
«Анюта!» – раздался голос Левицкого. Он еще не вышел из-за поворота – надо было сматываться.
Не попрощавшись, Анюта развернулась и побежала обратно к лестнице. Парень перегнулся через калитку, глядя ей вслед. Перехватить Левицкого она не успела – он тоже парня увидел.
– Кто это? – зло спросил он, схватив ее за плечо. Когда Левицкий сердился, рука у него была тяжелая. Сейчас это чувствовалось даже через пуховик.
– Опять ревнуешь? – спросила Анюта, выталкивая его из переулка, как танк.
– Хватит шутить! – от злости он даже побледнел. – Все! Это серьезное дело! Вполне возможно, что оно связано с какой-то сектой. Ты не должна даже близко подходить к этому дому, поняла?
– А вот у меня есть сведения, что это дело связано с деньгами! – довольная, ответила она.
– Какие сведения?
– Брат убитого принял меня за одну женщину… Так что я теперь ценный свидетель!
– Что он тебе сказал?
– Ну сейчас! – радостно ответила она. – Прямо вот так взяла и выложила!
Левицкий вздохнул так шумно, что собаки снова залаяли.
– Анюта, что он тебе сказал?!
– Будем торговаться? Что ты можешь мне предложить?
– Анюта, ты все врешь!
– Я ни на чем не настаиваю!
– Анюта!.. – Ему вдруг показалось, что она сейчас скажет: «Давай поженимся!». Этой фразы он давно от нее ждал и, главное, не мог понять, с какими чувствами. Левицкий слышал, что любовницы всегда этого требуют (слышал, впрочем, что и жены всегда устраивают скандалы), у него же почему-то все было не как у людей. – Долго будешь выпендриваться?
– Месяца три, не больше, – сказала она. – В крайнем случае, четыре… Впрочем, могу предложить сделку. Очень честную сделку! Я рассказываю все, что знаю, и ты делаешь то же самое.
– Ах вот что тебе нужно… – разочарованно протянул Левицкий. – Но я пока не много знаю. Я тебе все уже рассказал…
– Но потом ты будешь знать больше.
– Ишь ты! – сказал он. – Не предполагал, что моя любимая – спекулянтка. Разве это справедливый курс?
Но уж на такие обвинения она умела отвечать. Очень часто клиенты говорили ей: «А вот в соседней фирме, той, что за утлом, тот же отель стоит в три раза дешевле». За углом не было никаких фирм, и она обычно отвечала: «Почему бы вам в таком случае не пойти туда?»
