Этот спор его нисколько не волновал, ибо он знал: это расследование его и он прав.
«Ну что же, хорошо», — подумала Лора, зная, что вспылит позднее, когда его не будет рядом. Она вытащила КПК и нашла письмо Клары. Открыла две картинки, присланные вложениями, и разместила их одну возле другой.
— Вот что рассказал нам очевидец из Битумен Холлоу, — сказала она.
Аркли нагнулся ближе, чтобы рассмотреть две картинки на маленьком экране. Лора уже изучила их раньше и знала, что он увидит. Картинки были смонтированы в программе виртуального фоторобота, которая позволяла управлению шерифа создать цветные комбинированные портреты исполнителей № 1 и № 2. Как и все подобные портреты, они были неточные и выглядели квадратными и странными, скорее похожими на монстров Франкенштейна, чем на вампиров. Цвет лица и вовсе был неправильным, потому что в наборе идентификатора не было цвета для мертвенной бледности, как не было и красных глаз (какой-то темно-карий — это было лучшее, что он смог дать), и уж конечно, ничего похожего на абрис челюсти вампира и его зубов.
И все же портреты сразу задели Аркли.
— Да. Это они, — сказал он, поднимая взгляд. — Это хорошо. Это нам пригодится.
Кэкстон кивнула.
— Я тоже так думаю. Да, слушайте, еще у нас есть особая примета одного из них.
Художник-криминалист зарисовал длинные треугольные уши исполнителя № 2. Очевидец настаивал, что у исполнителя № 1 были нормальные человеческие уши, только сверху они были другого, почти черного цвета.
— У него другие уши.
— Потому что он обрезает их ежедневно, — согласился Аркли.
— Он — что?
Федерал взял КПК и поднес его к самым глазам.
— Уши — это постоянная угроза разоблачения. Некоторые вампиры, молодые, стараются прятать их, пытаясь выглядеть как можно более похожими на людей. Лэрс делал это, чтобы камуфлироваться. О других я читал, что они делают так из отвращения к себе. Они снова хотят выглядеть как люди. Они будут носить парики и контактные линзы и даже класть румяна на щеки и носы, чтобы выглядеть более похожими на нас.
— Но чтобы каждый день… этот парень отрывает себе уши каждый божий день?
Аркли пожал плечами.
— Каждую ночь. К закату, когда он просыпается, они у него отрастают снова.
Это заставило Кэкстон вспомнить о личинках в гробу.
— Наверное, некоторые из них ненавидят себя. Ненавидят себя и то, что они делают.
— Кто знает. В кино нам внушают, якобы они живут глубокой и насыщенной внутренней жизнью, вот только я не верю. Думаю, сидят они всю ночь напролет и думают о крови. О том, какая она вкусная и как им плохо, когда ее нет. И как достать новую так, чтобы тебя не обнаружили и не порешили. И о том, долго ли еще им будет не наплевать, обнаружат их или нет.
