— Тормоза проверял, катнулся метров сто, — сказал он, строго глядя на водителя.
— Ага, — согласно кивнул головой водитель, недоверчиво косясь на спидометр.
Олегов ехал, глядя в окно, ничего не замечая, в голове была каша из рассказа старика. Он вдруг поймал себя на том, что забыл лицо Гаури, помнит только запах кожи… Надо бы напиться, решил Олегов, но ехать куда-либо уже не хотелось. Если чего-то очень хочешь — желания сбываются: въехав в резиденцию и оставив машину у ворот дворца, он пошел в казарму и обнаружил, что в офицерской комнате во всю идет банкет.
Пили лейтенант Люшин, прапорщик Мосолов и два незнакомых Олегову старших лейтенанта.
— Мишуля, присаживайся! — завопил Люшин.
— Охотно! — ответил Олегов, довольно потирая руки, — Что пьем?
— Шурави, фанта кончилась, — развел руками Мосолов, — пьем коктейль «Зеленые глаза» .
Олегова слегка передернуло, но выпить очень хотелось и он махнул рукой:
— Наливай!
Люшин консервным ножом аккуратно вырезал крышечку сто пятидесятиграммовой баночки, перелил в кружку греческий апельсиновый сок, а на его место вытряхнул из пузырька ярко-зеленый огуречный лосьон.
— Большое мужество надо иметь, чтобы пить такое, — икнув, выдал сентенцию один из незнакомых старших лейтенантов.
— А что такого, — заступился за напиток Люшин, — вот, видишь, в инструкции сказано, что сорок процентов спирта и шестьдесят процентов сока свежих огурцов. Стало быть, выпивка и закусь одновременно.
От лосьона сперло дыхание и обожгло глотку, соком Олегов загасил позывы к рвоте. Он жевал жирную тушенку и счастливо улыбался, потому как вспомнил лицо Гаури. Второй флакон пошел легче. В комнате плавали клубы табачного дыма, Олегов вполуха слушал, как Мосолов, до армии работавший в московском автосервисе, хвастался именитыми клиентами, раскладывая на кровати визитные карточки журналистов, клоунов и директоров магазинов. Люшин, тоже москвич, хвастался отцом, который в чине полковника КГБ служил в Кабуле пять лет назад.
Люшин достал из-под кровати пыльную гитару, обтер ее рукавом и попытался что-то сыграть, но кроме гадкого треньканья ничего не получалось.
— Не мучай инструмент, — сказал старший лейтенант, все время икавший, и презрительно добавил, — А ну, дай сюда!
Он пару раз щипнул струны, проверяя настройку и забренчал легенький веселый мотивчик:
— Это что это вон там, в парандже
За быками вслед идет по меже?
Это женщина, афганская мисс
Обрабатывает землю под рис…
Гитара оказалась кстати, потому как спиртное кончилось. Веселье достигло апогея, когда песню затянули в пять глоток:
