— Так вы говорили, надо махнуть рукой, проезжая мимо красного «фиата» ?
— Да, так, — кивнул головой Олегов.
— Ну и как, решили махнуть или нет? — иронично улыбаясь, спросил толстяк.
— Еще нальете — скажу, — развязно ответил Олегов.
Толстяк засмеялся, зубы у него были вполне кинематографические.
— Да вы сами, мне хватит, мы лучше покурим.
С этими словами он достал из-под столика красивую коробку из красного дерева и, откинув крышку, предложил сидящим по длинной сигарете с золотыми ободками и иероглифами.
— С наркотиками? — подозрительно спросил Олегов.
— Конечно, — серьезно сказал толстяк, Серж и еще двое парней при этом почему-то заулыбались, они уже прикуривали сигареты.
— Дайте и мне.
— Но они же с наркотиками, — с серьезной физиономией ответил толстяк, но Олегов чувствовал, что того распирает от смеха, и потешается он над Олеговым.
Сначала Олегову показалось, что по запаху этот табак напоминает обычные сигареты с ментолом, необычным было лишь то, что возникало ощущение, что вдохнув дым, он не может его выдохнуть, дышать-то он дышит, но дым как-то оседает у него внутри…
— Надо запить, — бодро сказал Олегов и налил себе стаканчик.
— Вот вы сейчас напьетесь и не скажете нам, что же вы решили.
— Я решил послать его к черту.
— Но у него фотографии и пленки.
— А вы для чего? Вас что, это не касается?
— Да поменьше, чем вас. Мы у себя дома, нам есть куда бежать.
— Так что вы от меня хотите? — разозлился Олегов.
— Может, мы вам поможем решить проблему, а вы — нам?
Все трое, глядели на Олегова, он обвел их взглядом и усмехнулся.
— А не боитесь снова влипнуть в историю со мной?
— Я никого не боюсь, — холодно ответил толстяк, — я боюсь только уменьшения доходов, которое произойдет, если вы откажетесь.
— Я согласен, — сказал Олегов то, что собирался сказать давно, с самого начала разговора, — вот только кто вы?
— Скажи ему, — толстяк кивнул Сержу.
— Сетх.
— Чего?
— Сетх, шретшхи. Старейшина купцов.
— Я думал, индусы не против правительства, — недоуменно сказал Олегов.
— Да мы и не против, — пожал плечами толстяк, — вот только еще в «Махабхарате» было сказано, что правителю не разрешается вводить никаких законов, неугодных торговым союзам и гильдиям. Кабульской власти вот сколько лет…
Он поднял руку с растопыренной пятерней.
— …А «Махабхарате» — вот сколько тысяч лет…
Он пошевелил в воздухе пальцами. Олегов понимающе кивнул головой, хотя слово «Махабхарата» почти ничего не говорило ему.
— Ладно, завтра на пост не езжай. Придумай что-нибудь. Мы все сделаем сами, тебя оставят в покое. Вот только сможешь ли ты помочь нам?
