Грузовик шел близко к центру дороги, не давая места для обгона.
— Щас я его сделаю! — уверенно сказал водитель и пошел на обгон справа, будучи глубоко убежденным, что в условиях необъявленной войны правила дорожного движения не действуют.
Олегов нервно глянул на спидометр и прикрикнул на водителя:
— Полегче, сбрось скорость!
Водитель обиженно пожал плечами, но спорить не стал. За дорогой Олегов больше не следил, увлекшись разглядыванием вывесок, мелких магазинчиков и пестрой толпы. Разнообразие городской жизни бодрило и волновало — ковры, расстеленные почти на тротуаре, вереница слонов в узком переулке, невиданная в Союзе сверкающая никелем радиоаппаратура за широким стеклом витрины, аромат шашлыков, вдруг мелькнувшая среди вывесок на английском и персидском надпись «Советская книга» , развивающаяся шерсть дубленок в меховом ряду, афиши индийских фильмов у кинотеатров, оранжевые груды мандаринов, желтые и рубиновые цвета напитков на лотках в сверкающих на утреннем солнце графинах, девушки — лицеистки в черных платьях с белыми воротничками, сиреневые, белые, желтые чадры женщин, ослепительно белые тюрбаны стариков, побывавших в священном городе Мекке…
— Приехали.
Место, где должен стоять пятый пост ВАИ, слегка разочаровало Олегова — двухэтажные дома у пыльного перекрестка, бесконечная вереница машин, теснившиеся одна к одной лавки, дуканы.
— К машине!
Из кузова тяжело выпрыгнули, сгибаясь под тяжестью бронежилетов, два солдата, назначенные в помощь Олегову.
— Может, мы без броников? — спросил тот, о котором Олегов знал, что он из минометного взвода их батальона.
— Горя для меня хотите?! Комендант через каждый час проверяет, так что без всяких фокусов. Держаться вместе, от машины не отходить, смотреть все время на меня. Понятно?
— Не в первый раз, — пробурчал второй патрульный, угрюмый, широколицый парень.
Олегов вскинул на плечо автомат, поправил повязку на левой руке с надписью «ВАИ» , перехватил поудобнее черно-белую палочку регулировщика дорожного движения и, осматривая перекресток, неторопливо пошел к углу, где под навесом в тени стояла выщербленная эмалированная ванна, залитая водой, из которой заманчиво выглядывали бутылки «кока-колы» и «спрайта»
— Командор, как дела?
Олегов вздрогнул и обернулся, хотя вопрос этот за время службы в Кабуле слышал уже множество раз. Перед ним стоял парнишка лет восьми, одетый в холщовые штанишки и длинную черную рубашку.
— Хуб.
— Командор, что есть?
