Увидел Ленька на заборе среди мальчишек Быню и Култына, обрадовался:
— Айдате, ребята, к нам. Во нардом будет! — И выставил большой палец.— Чего вы? Всем можно работать — воскресник.
Култын, видимо, уже давно рвался во двор, в шум, в гам и суету. Он было оперся рукой, чтобы спрыгнуть, но Быня зашипел, в ужасе вытаращив маленькие глазки.
— Вася, ты што?! Опомнись. Рази можно? Ить это антихристово дело. За это кара небесная падет на тебя. Ленька захохотал.
— Ну замололо коровье ботало! Айда, Васька. Потом агитотряд из уезда приедет, представление казать тут будет. А кто не работал — не пустят. Понял?
— Мы и сами не пойдем. Ишь, напужал чем! — выкрикнул Быня.— А энтот ваш нардом все одно сгорит. У Леньки сразу потухла улыбка.
— Это почему?
— Потому! Изба чья? Священникова! А отец Семен — мученик, за божецкое дело пострадал от коммунаров всяких. А бог не даст страмить его избу, потому как она чичас — святое место.
— Кто тебе сказал такое? — спросил Ленька, почувствовав некоторую неуверенность.
— Старые люди сказали, вот кто.
Ленька постоял молча, махнул рукой.
— Дурак ты, веришь всякому. Айда, Васька, не слушай ты этого болтуна.
Но Култын уже притих и больше не пытался спрыгнуть во двор. Не откликнулись на Ленькин призыв и остальные мальчишки.
— А нам и тута хорошо.
Ленька сплюнул и побежал с ведрами за новой ношей.
К вечеру нардом изменился неузнаваемо. Когда Лыков забежал глянуть, как идут дела у комсомольцев,— ахнул.
— Вот это молодцы, братва! — не скрывая радости, воскликнул он. И видеть его таким взволнованным и чуть суматошным от этой взволнованности было непривычно.— Вот это по-нашенски, по-большевистски! Хорошо, ребята. Очень хорошо. Обернулся к дядьке Акиму, приобнял его: — И тебе, Григорьич, спасибо, славно покомандовал.
Ленька стоял неподалеку, и улыбка не умещалась на его лице: будто это его при всех похвалил Лыков. И Варька с Нюшкой стояли улыбчивые, с сияющими глазами. И то, сколько дел переделали за один только день: ненужные перегородки в доме убрали, и теперь весь поповский пятистенник был одно длинное и просторное помещение. У задней стены его возвышался чуть ли не на целый аршин помост.
— И сцену успели сколотить,— совсем повеселел Лыков.— Все, как плановали! А для библиотечки комнатку не забыли отгородить?
Дядька Аким толкнул дверь сбоку из общего помещения.
— Вот тебе и библиотечка твоя... Тута у отца Семена чулан был...
Пол везде был аккуратно залатан, все двери навешены, косяки подновлены. Одно портило вид: грязь и пустые окна: стекол не было нигде, а кое-где и рам.
