— Сбегай, нарви смородишнику. Да картохи не забудь испечь.
Когда собрались есть, из темноты выкатилась целая гурьба ребят. Впереди — косой Тимоха Ощепков, годов пятнадцати, задиристый и злой! Его сторонились и одногодки, и даже те, кто старше.
Дрался Тимоха нещадно и жестоко. И не пожалуешься, потому как отец Тимохи — Кузьма Ферапонтыч Ощепков — первый на селе богатей. У него двенадцать лошадей и полные амбары хлеба, чуть не каждый бедняк бежит к нему на поклон, за помощью. А всяким жалобщикам Кузьма Ферапонтыч отказывает без длинных разговоров: нету и все тут.
Вот и беснуется Тимоха, не боясь и не оглядываясь.
Ребята, как только увидели Тимоху, сразу притихли, поскучнели. Култын прошептал чуть слышно:
— Ишь, прилез косой, нужен больно...
А Яшка вскочил, разулыбался:
— Тимоша! Молодец, что пришел. Давай садись.
Ленька отодвинулся, освобождая ему место. Однако Тимоха не сел, а нагнулся над холстинкой с едой.
— Ого, богато! Попробуем...
Он схватил единственный Яшкин кусочек сахара и молча вырвал из Ленькиных рук жестяную кружку с чаем, нарочно сплеснув кипяток ему на колени.
Ленька дернулся, выкрикнул:
— Ты чего, с цепи, что ли?..
Тимоха слегка склонил голову, медленно навел на Леньку свой маленький косой глаз и пнул его в спину так, что тот отлетел в сторону.
— Пшел отсюда, пес приблудный.
Яшка так и раскатился мелким смехом.
— Ну, Тимоша! Здорово ты его!
Пока Ленька, морщась от боли, поднимался на ноги, Тимоха как ни в чем не бывало пил чай.
— Хорош. Со смородишником... Уважаю.
Яшка угодливо приговаривал:
— Пей, пей, Тимоша. Еще налью...
Тимоха хмыкнул презрительно:
— Надо будет — сам налью. Ишь, хозяин сыскался...— Обернулся к своим приятелям.— А вы чего стоите? Давай налетай.
Култын безропотно отдал свою кружку и отошел от костра. А Тимоха распоряжался, как у себя дома: делил картошку, хлеб, разрезал на кусочки сало, разломал шаньги. Но что самое обидное, взял Ленькин пирог, которым нынче вечером угостила его Варька Шумилова, надкусил, пожевал лениво и выкинул в темноту.
— Дерьмо. С моркошкой...
Тут-то и произошло такое, чего никто не ожидал: Ленька, этот тощий и хлипкий заморыш с большой ушастой головой на тонкой шее, вдруг бросился к Тимохе, вышиб у него из рук свою кружку, которую тот хотел было поднести ко рту, выкрикнул сиплым от напряжения голосом:
— Вот тебе, косая морда!
Тимохи просто оторопел от неожиданности и глядел на Леньку, глупо разинув рот. Пока он стоял так, Ленька не мешкая нырнул в темноту. Тимоха, опомнившись, кинулся вслед, но, пробежав несколько, остановился, закричал:
