Являясь поэтическим шедевром как по форме, так и по содержанию, это стихотворение примечательно и с чисто лингвистической стороны, со стороны употребления в нем глагольных времен. Начинается оно строкой, в которой глагол имеет форму настоящего времени, обозначая действие обычное, повторяющееся из года в год (выставляется первая рама). Во второй строке глагол дан уже в форме прошедшего времени совершенного вида (шум ворвался). Но самое поразительное, оказывается, в том, что это прошедшее время не относит действие в прошлое, а обозначает его как происходящее на одной временной плоскости с глаголом настоящего времени (шум ворвался в тот момент, когда выгставляется первая рама). Удивительно еще и то, что эту форму прошедшего времени мы свободно можем заменить глаголом настоящего времени (шум врыывается в тот момент, когда выставляется рама).
Эта возможность сопряжения разных времен без нарушения временной перспективы является одним из замечательных свойств видо-временной системы русского глагола, которым активно пользуются художники слова.
Можно привести еще один пример такого употребления времен из стихов Н. А. Некрасова:
Поздняя осень. Грачи улетели.
Лес обнажился, поля опустели,
Только не сжата полоска одна...
Грустную думу наводит она.
Здесь также действия, обозначенные глаголами прошедшего времени совершенного вида (улетели, обнажился, опустели), и причастие (не сжата), имеющие то же значение, актуальны и для времени действия глагола настоящего времени (наводит), что, собственно, и вызывает грустную думу автора. Естественное сочетание разных времен создает один из поэтических эффектов этих стихов. Еще с одной особенностью глаголов можно встретиться в русской поэзии. У А. С. Пушкина мы читаем:
Вот мельница! Она уж развалилась;
Веселый шум ее колес умолкнул...
Но в стихах Пушкина есть и другая форма этого слова:
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк...
И если сравнить количество употреблений первой и второй форм в произведениях Пушкина, то можно определить, что перевес – на стороне второй формы. Как известно, в русском языке есть группа глаголов, имеющих парные формы: блёк – блёкнул, возник – возникнул, вяз – вязнул, глох – глохнул, дрог – дрогнул, исчез – исчезнул, креп – крепнул, мок – мокнул, вымок – вымокнул, мёрз – мёрзнул, замёрз – замёрзнул и др.
Естественно, возникает вопрос: как оцениваются эти варианты современной грамматикой? Речь конкретно идет только о форме мужского рода, так как все остальные формы прошедшего времени (женского и среднего рода и множественного числа) употребляются без суффикса
