[53]Клавдий был доволен своими словами, чего нельзя было сказать о его супруге.
Нахмурив черные брови, она пробормотала презрительно:
- Чтоб ты подавился своей «Историей этрусков»!
- Книга хорошая, - примирительно заметил Полибий. - Но империя все-таки лучше!
А Паллант едва слышно прошептал:
- Клянусь Венерой Прародительницей, у твоей жены больше рассудка, чем у тебя, доблестный Клавдий!
- Опять, как всегда, все вы сговорились против меня, - смущенно бормотал Клавдий. Он хотел разозлиться, но не знал, как это сделать. - Я требую, я умоляю вас, - добавил он почти плача, - оставьте меня в покое!
Но Мессалина уже не могла удержаться. Не слушая мужа, она бросила Палланту:
- Попал в самую точку!
- Попала, - шепотом поправил ее Тит Прокул, который слышал ее предыдущую реплику.
- Тебе ли об этом судить? - съязвила дама, со злой усмешкой посмотрев на него.
Ее кавалер осекся и сник.
Минуту спустя Клавдий сказал на ухо Сенеке:
- Ума не приложу, как я дожил до смерти Тиберия? Чего я только не испытал! Каких страхов не перенес! Но, к счастью, Гай избавил меня от этого ужаса!
В это время новая волна неистовых криков прокатилась по Форуму: горожане приветствовали появление гвардейцев претории - Макрон действительно призывал их на площадь! - которые несли восковую фигуру Калигулы, водруженную на древко знамени. За ними следовала огромная толпа народа.
Всех, кто стоял на их дороге, оттеснили к дальним углам площади. Давка была бы неминуемой, если бы преторианцы не направились в сторону Марсова Поля
[54], увлекая за собой плебеев и патрициев, желавших присоединиться к шествию.
Форум стал постепенно пустеть.
Случайно или нет, Деций Кальпурниан при первом же напоре толпы очутился на ступенях базилики Порция, где лицом к лицу столкнулся с Мессалиной! Кавалер оказался оттертым от нее, так же как и евнух, который все еще держал бесполезный зонтик.
Увидев, как его слова подействовали на Валерию Мессалину, центурион почувствовал, как кровь застучала у него в висках. На мгновение ему показалось, будто в глазах Мессалины промелькнули такие несбыточные обещания, что, отказываясь поверить в них, он принялся убеждать себя в обратном.
«Возможно ли? Нет, это обман чувств! Всего лишь помутнение рассудка, вызванное безнадежными мечтами! Чтобы дочь Мессалы, жена Клавдия, такая юная и прекрасная могла снизойти до меня? Ах нет, это невероятно! И все же, недаром ведь рассказывают о самых именитых матронах, не пренебрегавших даже мимами и гладиаторами. Чем же центурион хуже их?»
