– Я слишком люблю ездить в поезде. Стоит только жениться, и ты уже никогда в жизни не сможешь сидеть у окошка.
– Это не причина!
– Самая серьезная причина. Ступай-ка отсюда, Бесси. Оставь меня в мире и спокойствии. Почему бы тебе не пойти покататься на лифте? Кстати, если ты не бросишь эту чертову сигарету, ты сожжешь себе пальцы.
Миссис Гласс погасила сигарету о стенку мусорной корзины, как и все прежние. Потом она чуточку посидела, не вытаскивая сигареты со спичками. Она смотрела, как Зуи взял расческу и заново сделал пробор.
– Тебе не мешало бы подстричься, молодой человек, – сказала она. – Ты становишься похож на одного из этих диких венгерцев, или как их там, когда они выныривают из бассейна.
Зуи широко улыбнулся и несколько секунд продолжал причесываться, а потом вдруг обернулся. Он взмахнул расческой перед лицом матери.
– И вот что еще. Пока я не забыл. Слушай меня внимательно, Бесси, – сказал он. – Если тебе придет в голову мысль, как вчера вечером, позвонить этому чертову психоаналитику Филли Бирнса по поводу Фрэнни, ты подумай только об одном – я больше ни о чем не прошу. Только подумай, до чего психоанализ довел Симора. – Он помолчал, подчеркивая значительность своих слов. – Слышишь? Не забудешь?
Миссис Гласс тут же стала без надобности поправлять сетку на волосах, потом вытащила сигареты со спичками, но просто держала их некоторое время в руке.
– Если хочешь знать, – сказала она, – я вовсе не говорила, что собираюсь звонить психоаналитику Филли Бирнса, я сказала, что думаю, не позвонить ли ему. Во-первых, это не простой психоаналитик. Он очень верующий к а т о л и к-психоаналитик, и я подумала, что так будет лучше, чем сидеть и смотреть, как этот ребенок…
– Бесси, я тебя предупреждаю, черт побери. Мне плевать, даже если он верующий буддист-ветеринар. Если ты собираешься вызывать разных…
– Поменьше сарказма, молодой человек. Я знала Филли Бирнса совсем маленьким, крохотным мальчуганом. Мы с твоим отцом много лет играли вместе с его родителями. И я знаю, представь себе, что лечение у психоаналитика сделало этого мальчика совершенно иным, прелестным человеком. Я разговаривала с его…
Зуи швырнул расческу на полку и сердито захлопнул дверцу аптечки.
– Ох, и глупа же ты, Бесси, – сказал он. – Филли Бирнс. Филли Бирнс – несчастный маленький потеющий импотент, ему за с о р о к, и он полжизни спит с четками и журналом «Варьете» под подушкой. Мы говорим о вещах, различных, как день и ночь. Послушай-ка, Бесси. – Зуи всем телом повернулся к матери и внимательно поглядел на нее, опираясь ладонью, словно для устойчивости, на эмалированный край раковины. – Ты меня слушаешь?
