Кострикин молча негодовал на приход Кумова. Так грубо нарушить конспирацию, дисциплину... Но парни! Какие хорошие парни! Им требуется руководство, командование, приказ. За этим они и приехали. Значит, так обстоит во всех лагерях. Люди ищут боевого единства... Конечно, им нужно помочь, подсказать... А может быть, наоборот, удержать их от преждевременных действий. Однако же все это можно было бы делать намеком, советом, а не приказами, как привык это делать Кумов... Вон они уже спрашивают о сроках формирования, и Кумов, конечно, назначит им сроки, черт побери!..
— Чем скорее учтете вы командиров, тем лучше, — сказал Кумов. — События, видите сами, не ждут! Какие возможности есть прислать к вам нашего человека для руководства формированием?
— Для связи, — поправил Кострикин, досадуя на напористость Кумова.
— Для связи, — взглянув на него с нескрываемой неприязнью, поправился Кумов.
— Мы уже все продумали! — с оттенком похвальбы ответил Башкатов. — У нас не хватает фельдшера. Вы же сумели послать своих фельдшеров в Шварцштейн. Я тоже сошлюсь на то, что у вас фельдшеров избыток. А вы уж пришлете того, кого считаете нужным.
Кострикин не выдержал. Он решительно поднялся.
— Я, товарищи, на минутку. Проверю посты, — предупредил Кострикин и вышел к Балашову.
— Уводи, Иван, поскорее своих гостей. Наш майор им лишнее говорит... Скажи, немец требует уходить, — торопливо шепнул он и возвратился в барак.
— Товарищи, осторожней! Карты в руки! — предупредил он Кумова и гостей. — Немец форлагеря бродит рядом, сейчас говорит с Балашовым.
Кострикин, нервничая, стал торопливо сдавать лежавшие на столе карты. Он считал, что беседу надо прервать немедленно. Все бестолково мяли сданные карты, напряженно прислушиваясь к голосам за окном. Кумов теперь говорил Башкатову об учете командиров не только по званиям, но по родам оружия. Инструктировал по вопросам разведки вокруг лагеря.
Балашов условно стукнул три раза в дверь.
— Гости, пора! Мой «дружок» вас торопит. У него нельзя выходить из доверия, — решительно позвал он Башкатова и его товарища.
— Спасибо, товарищ майор, что пришли. Теперь мы все, все понимаем, — на прощание растроганно пожимая Кумову руку, говорили оба приезжих.
Они суховато и неприязненно попрощались с Кострикиным и ушли в форлагерь.
— Николай Федорович, что же вы делаете?! — воскликнул Кострикин, оставшись с Кумовым. — Ну где же тут конспирация, где осторожность?! Вы же старый член партии!..
