Однако мысли об отце Таню не оставляли. Ее мечты о его появлении принимали разную форму. Теперь, когда она держала рюмочную, она так представляла себе появление отца.
Входит высокий, породистый мужчина, похожий на американского киноактера. Почему-то он представлялся ей в модной нынче каскетке. Входит в рюмочную, пристально смотрит на нее. Вся пьянь в помещении немедленно затихает. Смотрят на него во все глаза. А он произносит бархатным голосом:
– Ну что, доченька, закрывай свою ресторацию. Поедем со мной. Я тебя жду в машине.
И, не медля, выходит.
А может быть, это произойдет немного по-иному. Входит отец, кривит свои красивые губы, глядя на посетителей, и проходит прямо за стойку. Она рыдает, уткнувшись в его пальто, а он гладит ее по голове и говорит:
– Ну что, Танька-Танюха, пойдем отсюда. Больше я не позволю тебе разливать эту гадость.
– А как же рюмочная? – сквозь слезы шепчет Таня.
– Выкинь из головы, – уверенно отвечает отец.
Клиенты в ее рюмочной были из среднего класса и ниже. До самого дна. Однако иногда заходили и зажиточные люди; как правило, вдвоем, втроем. Брезгливо рассматривали витрину, уставленную бутылками пива и дешевой водки, читали ценник закуски, громко смеялись: «Закусим, значит, крабовой палочкой или бутербродом с селедкой, а?» А после снисходительно спрашивали: «А хорошая водка есть?» На что Таня отвечала ровным голосом: «Есть разная, “Финляндия” есть, “Абсолют”». «“Абсолют”? – удивлялись клиенты. – Ну, налей нам по соточке “Абсолюта”, только из новой бутылки». «Пожалуйста», – равнодушно отвечала Таня. Она приносила бутылку «Абсолюта», с заметным усилием скручивала ей пробку и разливала водку в пластиковые стаканы. Водка, конечно, была самая дешевая, местного разлива. Степаныч умел ловко восстанавливать самые сложные пробки на любых бутылках. Клиенты с удовольствием выпивали «Абсолют» и уходили, балагуря. Татьяна была уверена, что никто из этих пижонов не сможет разобрать, какую пьет водку. Поэтому спокойно называла цену и брала за сто грамм не четырнадцать рублей, а восемьдесят два.
Иногда, правда, она была честна с клиентами. Как-то зашел лысый мужчина, чисто выбритый, с благородным лицом. И вежливо попросил хорошей водки, тихо пояснив, что ему надо выпить, а от нашей водки он потом мучается всю ночь изжогой. И Таня отсоветовала ему брать «Гжелку», а предложила просто разведенного спирта, запасы которого у нее всегда были под рукой. Мужчина улыбнулся и сказал, что будет ей очень признателен. И Тане, несмотря на риск, было приятно. Она не раз вспоминала этот случай, интуитивно сознавая, что видит в таких людях своего отца.
