Три дня в Венеции | страница 28



Они подошли к «Поклонению волхвов».

– Мне самой всегда нравилась именно эта картина, – удивленно сказала Ванесса – Она – просто чудо. Поразительное совершенство во всем: цвет, образы, мазок.

– Он великий мастер, – подхватил Билл. – Истинно божественный талант.

Он застыл на месте, завороженный, и просто молча смотрел на картину, даже не пытаясь скрыть слезы восторга.

Ванесса поняла, что это полотно действует на Билла необычайно сильно, едва ли не вводит в гипнотический транс. Несколько раз она бросала на него недоуменные взгляды, но не произносила ни слова, не желая рассеивать волшебные чары. Он был потрясен, растерян. Никогда прежде Ванесса не видела, чтобы произведение искусства так мощно и непосредственно воздействовало на зрителя.

Оторвав наконец взгляд от картины, Билл сказал:

– Когда я смотрю на этого Тинторетто, на другие шедевры Венеции, когда я осознаю, какую несравненную красоту может создавать человек, я прихожу в недоумение. Носителем зла и кошмарной ненависти, поражающей здравый рассудок, является тоже человек. Как примирить две эти его ипостаси?

– Но тем не менее они сосуществуют испокон века, – ответила Ванесса, кладя ему руку на плечо. – Венеция – совершенное олицетворение рукотворной красоты. Куда ни взглянешь – кругом красота и гармония. Живопись, другие произведения искусства здесь собирались веками. В Венецию стекались лучшие архитекторы и строители. – Она замолчала и тихо добавила: – Ты приехал из Боснии, где видел лишь жестокость, бесчеловечность и людские страдания. Эти образы продолжают жить в тебе, Билл. Естественно, что ты все время сравниваешь одно с другим.

– Да, ты права, так и есть, – глуховато ответил он и наконец отвернулся от картины. Он взял Ванессу за руку и повел назад, к выходу из собора. – Хотелось бы верить, что живопись и музыка излечат меня, помогут более объективно относиться к тяготам этой жизни.

– Я тоже надеюсь на это.

Они вышли наружу, где ярко светило солнце. Билл зажмурился и потряс головой, стараясь отогнать прочь нахлынувшие на него страшные видения войны. Наконец он открыл глаза и неожиданно предложил:

– Я так давно не катался на гондоле по Большому Каналу, Ванесса. Что, если нам с тобой совершить эту чудесную прогулку? Это будет волшебное путешествие, а?

– Ой, как здорово! Я тоже сто лет уже не каталась по Большому Каналу. А ведь это одно из главных удовольствий Венеции. Поездка на гондоле действует так расслабляющее, так умиротворяющее.